1 мая. Пополудни был молодой рабочий из Тулы, старообрядец. Л. Н. поговорил с ним от 3 до 3.30. Жаловался, что ему тягостно жить с дядей, старообрядческим наставником, и молиться по четыре часа в сутки. Желает уехать в Сибирь или в колонию. Л. Н. ему советовал ужиться. О колонии обещал списаться и написать ему. Спросил Л. Н-ча:
— Правда ли, что говорят товарищи: что, чтобы жить по-вашему, надо быть глубоко разумным, а это мало кому дано, а массе доступно устроиться социалистически, что не требует глубокого разума.
Л. Н.: Разум дает понимание жизни — с ним человек родится. Ум — как сделать машину.
Л. Н. пошел на обычную прогулку, но просил на полдороге встретить его (собственно, на половине круга). Л. Н., гуляя, делает обыкновенно круг: идет одной дорогой, вернется другой. Этот раз пошел через сад, поле, лес на Черту, потом вдоль Воронки, возле Кудеярова колодца к большому мосту на шоссе. Сюда поручил выехать на шарабане. Вернулись по шоссе (потом большаком). Круг в восемь-девять верст. Л. Н. радовался на цветы: горчишник, незабудку, лютик.
— В этой лощине были белые тюльпаны, их нет. Должно быть, они вывелись.
— Думал о Думе, — говорил мне Л. Н., — чем это разрешится. Скорее всего, свержением Романовых и провозглашением республики. Молодой рабочий из Тулы говорил мне две недели тому назад, что была сходка в Засеке (в лесу). Государственная дума — мало, хотят осуществления социализма. Одни будут хотеть социалистическую, другие — государственную республику, будет резня. У меня нет никакого предположения, желания, воображения о будущем. Но из вероятнейших — предположение, что будет наполеоновская диктатура Куропаткина или кого... Давайте я поправлю, — Л. Н. натягивал вожжи и крутил их в руках.
В 7 вечера пришли Лебрен с Наживиным. Была речь о ранней весне, засухе. В 8 вечера приехали из Тулы Сергей и Илья Львовичи. Разговоры на политические темы. Спор Л. Н. с Ильей Львовичем был острым, говорил мне Андрей Львович. Меня не было. Потом с Сергеем Львовичем о Генри Джордже. Сергей Львович, которому освобождения земли по способу Генри Джорджа мало, требует и обобществления капитала; Л. Н. доказывал, что это освобождение земли — первый шаг, после которого нельзя остановиться, что Думе надо установить одинаковое отношение к земле всех людей. Таковое — рента Генри Джорджа.
— Если знаете другое — милости прошу, — сказал Л. Н.
Наживин: Но Дума, кадетская партия, о Генри Джордже слышать не хочет. Я послал в «Русские ведомости» заметку о том, что «Public» собирает фонд для издания «Великого греха» в миллион экземпляров. Не поместили
Л. Н.: Что они делают! Теперь во втором или первом номере «Голоса» напечатано, что если Дума не даст крестьянам земли, будет такая революция, такое зарево, какой свет не видал
Наживин: Когда в Петербурге издается, трудно быть мирному тону.
Л. Н.: Думал, будет примиряющей обе стороны, а в ней повальное осуждение правительства. А это плохо. (Есть поступки правительства омерзительные.) В английской газете читал речь Рузвельта. Верно говорит, что повальное осуждение действий правительства портит деятельность правительства
Разговор шел о том, что теперь кадетов от террористов нельзя размежевать. О страшной силе газет, внушении с их стороны; что либеральные политические дела первые, самые важные, о подавленности, несмелости людей не этих мнений. Наживин говорил Л. Н., что он должен именно теперь поднять голос.
Л. Н.: Комариный писк! Мой голос не будет слышен. Трепет перед либералами есть и у Черткова. Я ему писал об этом, ему это — awe1*. Я освободился от него
: Их можно. «К рабочему народу» очень читают, и действует.
Л. Н.: Это написано шутливым тоном, а в «К правительству, революционерам, народу» сказано — не участвовать во всем этом.
В разговоре о капитале Л. Н. произнес:
— В «Public» читал конец речи, что богатство надо различать. Есть нажитое трудом, справедливо, а есть — плутовством. Мысль верна. Но кто их там разберет! Малые <состояния> можно так нажить, миллионные — нельзя. Само состояние богатого безнравственно.
2 мая. Утром Л. Н. сказал мне:
— Печень болит, от этого зол и делаюсь. Стараюсь держаться.
На предложение полежать и диктовать Л. Н. сказал:
— Заниматься сейчас не буду, не могу. Буду читать.
Не выходил пополудни. В 4 часа я зашел к нему в кабинет. Читал Le Bon «La psychologie du socialisme». Книга эта ему нравится.
Л. Н.: Давно не было таких болей. Как вздохну, так заколет. Наощупь не болит. (Причина вчерашних споров с Ильей и Сергеем Львовичами — печень и утомительные, слишком продолжительные разговоры с 6 вечера до 11.30 ночи беспрестанно.)
Ради Л. Н. обедали в столовой, а не на веранде. Вечером холод — плюс 7°. Л. Н. пришел за чаем, но не разговаривал. Взял чашку с собой.
РАССКАЗЫ ТОЛСТОГО В ИЗДАНИЯХ «ПОСРЕДНИКА» (МОСКВА, 1900-е ГОДЫ)
Обложки (монтаж)
3 мая. Л. Н. бледный и немножко желтый. В 4 часа пополудни ходил с собаками недалеко гулять. После обеда тоже. С почтой получил книгу: Haig. «Uric Acid. An Epitome of the Subject»
Л. Н. заговорил о Хэйге, что он вегетарианец, враг яиц и стручковых: бобов, чечевицы. Свои основные положения он строит на научных и нравственных доводах.
— Я говорил о нем Щуровскому, — сказал Л. Н., — он его утверждениям придавал мало значения. Я на себе нахожу подтверждение их.
Сергей Львович предложил Л. Н. некоторые книги о сектантах и раскольниках. В разговоре о них Л. Н. вспомянул каких-то двух братьев, поселившихся при Петре в Олонецкой губернии, разбогатевших, подкупавших в Петербурге (чиновников), шедших на компромисс. Потом из их общины выделились «странники», вполне рационалисты.
— Я много о сектантах нахожу у Соловьева, — говорил Л. Н. — Я в молодости имел отвращение к истории, теперь же, чем старше, тем глубже роюсь в додревнейших и древнейших — допетровских временах. У Петра был Перри, англичанин. Описал приазовские степи. Азов одно время, до Петра, был русским, потом опять уступлен туркам. Перри служил 15 лет, не заплатили ему, чуть голову не срубили. Петр был суровый, бестолковый, пьяный. Как Перри приехал, поручил ему копать канал между Волгой и Доном, дал ему 30 тысяч рублей. Потом поручил ему копать Мариинскую водную систему
4 мая. Пополудни, идучи с Сергеем Львовичем купаться на Воронку, встретили Л. Н. верхом без седла на рабочей лошади. Л. Н. усталый, встретил работника Александры Львовны с лошадью и сел на нее. Л. Н. третьего дня и сегодня не в духе с просителями и нищими. На вопрос, как себя чувствует, Л. Н. ответил, что так же, как было, нехорошо; думает, что серьезное. Боли в боку, аппетита нет... И сейчас, чтобы кончить разговор о здоровье, спросил о чем-то, а затем спросил, что за толстое письмо я получил.
— От Фельтена. «Единое на потребу» не берется издавать, наборщики отказываются; посоветовал «Донской речи» издать его.
Л. Н. не сказал ничего. Фельтен послал это письмо через Е. Д. Вагнер, бывшую учительницу у духоборов. Она только что отсидела три месяца в тюрьме по делу Крестьянского союза. Фельтен пишет о ней, что она уважает Л. Н., хотя, по-видимому, его сочинения мало читала.
Л. Н.: Это обыкновенное: уважают, но не читают. Читали письмо Михаила Сергеевича?
С тем Л. Н. ушел с веранды наверх в свой кабинет.
Вечером Л. Н. гулял по шоссе с пчеловодом М. В. Дагаевым. Приехал оттуда на шарабане. Сказал, что старость чувствуется, когда трудно на лошадь садиться. Сегодня первый раз почувствовал это: тяжело подымал ногу и заметил, как просто и приятно без напряжения везтись (в экипаже): не устаешь, передвигаешься быстро.
Вечер. К чаю Л. Н. пришел на короткое время. Были Сергей Львович, Татьяна Львовна, Юлия Ивановна, miss Gentsch. Андрей Львович уехал в Чифировку, Софья Андреевна с Александрой Львовной — в Тулу на концерт.
Сергей Львович из-за засухи опасается голода. Ржи совсем плохи.
Я заметил, что в атласе России 1800 г. есть много озер, которых теперь уже нет. В поле яснополянском есть название Озерки, которых уже нет.
Л. Н. сказал, что он охотился на бекасов в болотах, которые уже высохли. Сергей Львович рассказал то же про Никольское, где на карте озерки, там их уже нет. Нужно заводить пруды, водоемы для снежной воды.
Л. Н. говорил о том, что в старину было больше роскоши и искусного изящества, чем теперь, только не было так распространено. Приводил примеры: бриллиантами обшитые одежды, кареты в десять тысяч рублей (Павел Петрович запретил их ввоз из-за границы), шестерни лошадей, ефрейторы и т. д.
Сергей Львович просматривал книгу Boyer «Langue russe»
Л. Н.: Неужели 2700? Я старался коренной русский язык употреблять.
Сергей Львович пожалел, что нет «Кавказского пленника» в книге Буайе. Татьяна Львовна говорила про Горбуновых, что решили детей учить в Германии, т. к. тут нельзя: школы закрыты, и мальчики будут терроризированы коллегами, принуждены стать революционерами.
Л. Н.
Л. Н. сегодня, да и вчера и третьего дня, был неразговорчив. Скоро взял чашку чаю с собой — ушел к себе. Заметно похудел и как бы осунулся.
5 мая. Теплый весенний день. Л. Н., кажется, много работал
Л. Н. дал мне письмо А. М. Хирьякова
К обеду приехала М. А. Шмидт. Л. Н. принес мне в подарок полотняную шляпу с широкими полями, сшитую ему Татьяной Львовной. Л. Н. носил ее в Крыму и снят в ней с Чеховым на балконе в Гаспре.
Вечером сидел на балконе, потом гулял по саду и садился. Потом посидел на нижнем балконе, в 10 часов пришел к чаю. Сергей Львович играл Шопена и других. Сергей Львович спросил отца, читал ли в «Современности» за апрель описание врачом казни китайцев в Маньчжурии
Л. Н.: Я начал читать, но показалось ужасным, бросил не дочитав. «Хоа» — оцепенение, происходит и в нас, когда читаешь описание этой казни, кажется ужасно, и все-таки дочитаешь.
Мария Александровна заговорила о Думе. Л. Н. достал полученный сегодня номер «Нового времени» от 3 мая и прочел вслух в статье А. Суворина цитату из Кропоткина о недостатках избирательной системы: как кандидаты льстят толпе и покупают голоса
— Может быть, мне будет нужна.
Мария Александровна заговорила об ужасах в Петербурге, что император после приема членов Думы плакал.
Л. Н.: Он просто напуган. Около него люди, как Андрюша, то есть консерваторы, которые видят все черно.
Мария Александровна спросила Л. Н., почему не издает статью «К правительству, революционерам, народу». Надо обличать революционеров. Л. Н. ответил ей, что говорить — серебро, молчать — золото. Что промолчать — и станет ненужным твой голос, само изменится.
Л. Н. хотел налить себе чаю и стеснялся из деликатности ко мне. Я ему третьего дня на диетном листке не рекомендовал чая. Налил себе, извиняясь, очень слабого и ушел к себе в кабинет.
6 мая. Утром приехал А. Б. Гольденвейзер. За обедом Л. Н. спросил меня, читал ли я письмо Хирьякова.
— Он одинаково чувствует с Михаилом Александровичем Стаховичем. Михаил Сергеевич пишет, что Михаил Александрович сказал ему, выходя из Думы, что ему стыдно
Гольденвейзер: Это такой гипноз, как был дрейфусовский.
После обеда приехали М. С. Сухотин, И. И. Горбунов и три врача: Никитин, Беркенгейм, Бутурлин. Михаил Сергеевич рассказывал про Думу. Торги. Депутатам-крестьянам избиратели сказали: «Если нам не достанете земли, убьем вас, а если ее дадите евреям скупать, тоже вас убьем». А кадеты не хотят иначе добиваться крестьянам земли, только если депутаты-крестьяне дадут свободу покупать землю и евреям. Они, крестьяне, уже отголосовали: 106 — против, 6 — за равенство прав.
А. С. Бутурлин, И. И. Горбунов с Л. Н. спорили, утверждая, что Дума — выразитель народа (так она сама себя зовет в ответе кадетов на тронную речь). Л. Н. говорил, что там не народ, а 300—400 людей, которых там заразят духовным сифилисом и что они уже сильно заражаются этим сифилисом.
Бутурлин: Но это ведь представители крестьян! Ведь нарочно делали выборные законы такие, чтобы больше консерваторов выбирали. Если же выбирали свободомыслящих...
Л. Н.: Выбирали тех самых, которые уже начали загнивать, которые наполовину уже сгнили. Народ — тот, который делает эти платья, полы, хлеб, все то, чем мы пользуемся, и которому некогда заниматься этими глупостями; а этот народ они душат. Тут никаких представителей народа нет.
Михаил Сергеевич сказал, как его случайно выбрали.
Л. Н.: Тут (в выборах депутатов крестьянских) — ряд случайностей и ряд интриг, которые не имеют ничего общего с народом.
Горбунов защищал депутатов. Л. Н. назвал их фарисеями.
Л. Н.: Это желание устраивать жизнь других — за это берутся особенно такие, которые не умеют устроить своей жизни. Фарисейство, а общее увлечение политикой — гипноз эпидемический.
Михаил Сергеевич изображал Думу: соседа-татарина, который на каждую сильную фразу аплодирует; кадетов-торгашей, которые насильно удерживают стариков-крестьян, желающих садиться вправо, стращая их, что им не дадут земли.
Гольденвейзер уехал. Л. Н. с 7.15 до 12.15 постоянно был с гостями, гулял с ними по саду, на крыльце слушал представление Михаила Сергеевича, беседовал, спорил.
За чаем Бутурлин говорил:
— Я должен сознаться откровенно, что я одобряю убийства политические. Если убивают знакомого — жалею, но одобряю.
Л. Н. поглядел на него сбоку и как будто вздрогнул. Бутурлин рассказывал про сына, приехавшего из Колымска. Тот рассказывал об одном политическом ссыльном в Колымске, который единственный после 17 октября там остался. Он там, под Полярным кругом, вырастил ячмень и овощи. Суслики у него поедали плоды, он их лопатой отгонял, но не убивал. Они это поняли и бросались на него. А такой человек, который сусликов не убивает, вегетарианец, сослан за вооруженное сопротивление власти! Действительно что-то такое, оборона в квартире была.
Иван Иванович рассказал про книгу доктора Картамышева
Л. Н.: Получил телеграмму от жены Моода. Желает в среду приехать на несколько часов.
: Ты ее пригласил? Но сиди ты с нею, это не мой гость, а твой.
Л. Н. рассказал о ней и ее муже, как они точно и основательно переводят его сочинения. К «Севастопольским рассказам» приложили план Севастополя, указатели, оглавление. В статье «Об искусстве» французские стихи Бодлера перевела по-английски в стихах.
Бутурлин похвалил. Любит, умеет оценить такие книги. Потом Бутурлин рассказал, какие тяжелые, глупые стихи — 50 страниц прочел! — перевод с польского; читал в книжках «Знания», где печатается Горький. Там же прочел «Дети солнца». Очень не нравятся ему
Л. Н.: Самомнение у него. Мировоззрения (нового, религиозно-нравственного) у него нет. Сочинить его нельзя, а он думал, что его можно сочинить. И у милого Тургенева никакого мировоззрения не было; он описывал, что́ есть. Он просто откликался.
Бутурлин: В Америке не повезло ему (Горькому), жаль его.
Л. Н. спросил, почему Горький выдавал Андрееву за свою жену?
Бутурлин: Он откровенно поступал. Если бы наняли отдельные комнаты, избежали бы (преследований).
Л. Н. движением головы выразил согласие с мнением Бутурлина и сказал:
— Жаль ее.
Л. Н.: Иван Михайлович просил меня написать предисловие к сочинению Малеванного, просидевшего 15 лет в доме умалишенных. Он убедительный, хороший учитель речью, но в писаниях его есть места, которые можно на смех поднять.
Л. Н. тут вспомнил Сютаева, что у него изречения глубокие, но доводы не по ним.
Бутурлин: И у Христа так, например: не клянись ни небом, ибо оно престол божий, ни землей, ибо она подножие ног его
Л. Н.: Христос хорошо сделал, что не писал сочинений, что ученики из его слов выводили его учение.
Приходила сирота-девочка из Ясной с двумя билетами по рублю из мошеннической лавки башмачной, продавать их. Татьяна Львовна объяснила Л. Н., в чем дело: купит за рубль билет, на это получит двенадцать билетов; и если их продаст и принесет за них 12 рублей, то получит товару на 12 рублей. Кто купит у нее билет, опять их получит 12 и должен их продавать (?).
Л. Н.: За это в острог не сажают. — А потом добавил: — Это хуже Думы.
Л. Н. пришел в половине второго к нам под вязы («на крокет») и завтракал творогом с молоком. Разговаривали, сидели: М. С. Сухотин, А. С. Бутурлин, Сергей Львович, Татьяна Львовна, Юлия Ивановна.
Бутурлин сказал, что Кропоткин собирается приехать в Россию.
Л. Н.: Я бы желал его видеть. Читал его мало. И должен сказать, что «Fields, Factories and Workshops»
Бутурлин: А мне его «Записки» (революционера) не особенно интересны.
Разговор о Кропоткине продолжался, у меня не записан.
Л. Н. сказал о своем предисловии к статье Хомякова «Самодержавие»
Л. Н. любит дарить Евангелие (синодальное) вместе с «Как читать Евангелие» (издание Чертковых, а не издание Фельтена, где оно в одной тетради напечатано вместе с «Ответом Синоду»)
Л. Н. говорил, что получил письмо от крестьянина К. Н. Похвалова из Кириллова, Новгородской губернии — о религии
— Это тип крестьянина, который еще есть, — сказал Л. Н.
Л. Н. сегодня первый раз купался в Воронке, ходил шесть верст. После, за чаем на веранде, разговор о разном. Бутурлин спросил Л. Н., есть ли поэт, который бы просто, без лишних слов ради рифмы, выражал мысли. Л. Н. не смог ответить. Бутурлин назвал некоторых. Л. Н-ч Некрасова порицал, Шиллера похвалил некоторые вещи и Гете короткие стихотворения и введение к «Фаусту». О второй части «Фауста» сказал, что это чепуха, что не понимает ее, хотя он в тех летах, в которых Гете ее писал. Ему, в его старые годы, хочется все яснее и проще, а не мистически. Любит Беранже.
Л. Н. спросил, крепнет ли социализм или слабеет. Бутурлин, Никитин ответили — крепнет; Беркенгейм утверждал, напротив, что слабеет.
8 мая. Ночью приехала Н. М. Сухотина и утром М. С. Сухотин, днем пришел Лебрен. Никитин сегодня освидетельствовал Л. Н. Сегодня заметен цианоз губ и лица, приписывает рефлекторному влиянию печени, которая немного увеличена, особенно левая часть ее, на сердце.
Никитин в раздумье: оставаться ли ему в земстве или баллотироваться при Московском университете. Пишет диссертацию о тифе. Я ему предложил: не хочет ли вернуться врачом к Л. Н., сказав, что я охотно уступлю ему. Ответил, что пока не хочет, и спросил, не тяготит ли меня господская жизнь. Его тяготила. У него желание заниматься своим делом при больнице.
и Л. Н. в этих беседах подал в форме ответов Бутурлину то, что в новейшей статье, над которой сейчас работает, написал
За чаем Бутурлин говорил про «Жизнь и труды Погодина», издаваемые Барсуковым на средства Шереметева и дошедшие до 20 тома
— Хоть Погодин неприятный, а Барсуков глупый, все-таки дело это очень замечательное, и рекомендую вам, Лев Николаевич, читать его.
Л. Н. сказал, что он рад его прочитать2*.
Бутурлин: Интересны письма Герцена, споры его со славянофилами в 1841, 1844, 1859—61—62 годах. Погодин оставил свой дневник в десятках томов, все письма, которые получал от друзей, оставил в переплетах. Конца этому делу не будет. А дневник Пирогова, Лев Николаевич, знаете? Он его начал писать стариком в 1881 году. Говорит, что человек — «орган божий». Он был против вивисекции. Цитирует какого-то немецкого врача XVIII века, впавшего в меланхолию, который приписывает эту свою болезнь укорам совести за то, что он мучил животных.
— Это ужасно — вивисекция, но нельзя без нее, — закончил Бутурлин.
Л. Н.: Пирогова части (дневника) читал
Бутурлин вспомнил: где-то есть письмо Петра Андреевича Толстого о том, как поймали Алексея. Это и как Екатерина II поймала княжну Тараканову (жила в Италии, Алексей Орлов женился на ней, подставной священник повенчал, привез в Россию) показывают, что мы менее безнравственны, чем тогда были. Когда болгарские офицеры плыли с пойманным Баттенбергом на пароходе по Дунаю, спросили телеграфически Александра III: «Что́, если бы Баттенберг нечаянно утонул?» Александр ответил, что этого не смеет допустить. Хоть Баттенберг был ему врагом
Л. Н. знал письмо П. А. Толстого к Петру
Зашла речь о романе Мережковского из времен Петра.
Л. Н.: Я читал конец. Мережковский не художник.
Дальше говорил о нем, что некоторые события описывает по источникам художественно, а потом рассказывает от себя как историк — не выдерживает художественного тона. Он очень умный и образованный, но не художник. В первом томе трилогии, в «Юлиане Отступнике», описывает борьбу язычника и не знает христианства, уравнивает его с православием, католичеством.
Бутурлин: И странные названия дает своим сочинениям. За границей его читают, переводят по-французски. В сочинении «Толстой и Достоевский» вас критикует
Л. Н. заметил что-то, из чего видно было, что знает это сочинение, но не досадует на него и не приходит ему на ум нападать на него. Дальше Л. Н. сказал, что жена Мережковского, Гиппиус, скорее художница; читал ее рассказ (Л. Н. назвал его, но я не запомнил какой) — «художественный».
Бутурлин говорил об Артемьеве, редакторе, историке, у которого рассуждения плохи, но много фактов
Л. Н.— и текут и горячая и холодная вода, и... и... и...
Перед отъездом Бутурлин сказал Софье Андреевне, что благодарит и что еще раз приедет, потому что Л. Н. ему позволил, пригласив его приехать еще раз перед отъездом в Углич, куда он ездит на лето. Кроме Бутурлина, Л. Н. ни с Лебреном, ни с кем не говорил. Уже устал. Третий вечер постоянные разговоры с одними и теми же гостями. А, может быть, его удручает (наверное, узнал про него) вечернее происшествие: Андрей Львович велел арестовать трех прохожих, которые вели себя подозрительно, подстрекали мужиков поджечь усадьбу.
9 мая. В сегодняшней газете программа Конституционно-демократической партии по земельному вопросу, или, как они, кадеты, его называют, по аграрному вопросу
Л. Н. получил книгу от Александра Пе́тровича: «Wahrheit und Trug im Sozialismus».
Л. Н.: Видна начитанность, эрудиция, но даже слишком много ее. Не проверяет факты; утверждает, что всех на жалованье живущих людей на земле два процента. Это мало, скорее четыре процента. О социализме пишет верно, что он в стремлении людей к благу, но что политико-экономическая сторона социализма — ничтожная часть его, а учение Будды, Конфуция, пророков, Христа, есть социализм. Он сам анархист, хороший анархист. К концу восхваляет меня... (Л. Н. это не нравится, и потому велел остановить отсылку письма автору, в котором благодарил и похвалил книжку)
10 мая. Утром вернулись из-за границы Оболенские. В 7 вечера приехала госпожа Моод с сестрой, мисс Шанкс. Оболенские веселы. Мария Львовна похудела. Подагра у нее стала слабее. Николай Леонидович хвалил чистоту германских городов и осуждал нечистоту романских городов.
Сегодня были у Л. Н. две бабы из Мясоедова. Их мужья погибли на броненосце «Александр III». Были три-четыре бабы ламинцовские, просили хлопотать за мужей и сыновей в тюрьмах. Был паломник, идущий в Иерусалим.
За обедом Л. Н. разговаривал с Оболенскими. Николай Леонидович рассказывал о заграничных евреях, как они интересуются событиями в России и какие пошлые анекдоты циркулируют у них насчет правительства.
Л. Н.: Россия дорого расплачивается за свои грехи, за черту оседлости.
Оболенские привезли книги Валишевского, те, которых у Л. Н. нет.
Л. Н.: Валишевский немногими штрихами живо передает главное, характерное. Соловьев, наоборот, заваливает материалом.
С госпожой Моод Л. Н. был очень учтив, внимателен, мил. Спросил ее о Петавеле и сказал: из его книги видно, что его отношение к христианству неопределенное, наполовину христианское, наполовину церковное. Петавел просит, чтобы Л. Н. рекомендовал его книгу «Христианство и прогресс» на английском языке.
Л. Н. привел английских дам в залу, где Софья Андреевна писала за круглым столом, и подвел их к ней. Софья Андреевна сначала делала вид, что не замечает их, потом, не вставая, подала им руку и опять продолжала писать.
Вечером Л. Н. уговаривал Михаила Сергеевича, чтобы в Думе проронил слово, что убийства оправдывать нельзя. Михаил Сергеевич трусит и говорит, что это не произведет никакого впечатления.
Л. Н.: Эта Дума в истории не оставит впечатления, потому что она не выразитель воли народа.
Много комаров на крокете и на веранде; они невыносимы. Но я никогда не видал, чтобы Л. Н. отмахивался от них или убивал. Недавно говорил про муху, которая залезла в какую-то сетку в его комнате, что думал: надо ее освободить, забывал, и сегодня увидел, что она «умерла». Л. Н. старается жить по воззрению — all life is one4*.
11 мая. «Новому времени», потом пошел в библиотеку на втором этаже, где теперь по утрам работает. Дал мне письма для ответа и посылок книг и сказал:
— Читал в корректуре Хельчицкого; как хорошо! Удивительно, что так мало известен
Уехали в Петербург: Михаил Сергеевич — утром, Сергей Львович — пополудни; Оболенские — в Пирогово; Наталия и Сергей Сухотины — в Кочеты. Приехали: Лев Львович с семьей на все лето. С Сережей Сергеевичем ходил купаться. Пришел Л. Н., поплавал недолго, потом пошел вниз по Воронке и кругом домой. Разговор о детях.
Л. Н.: Как трудно новые существа происходят! Апельсиновые зерна выпускают корешки вниз, потом пробивают верхний слой земли, потом становятся прямо.
После обеда я остался с Л. Н. один. Л. Н. о Сереже Сергеевиче:
— Странный у него язык, литературный («Я согласен»).
ТОЛСТОЙ СРЕДИ РОДНЫХ И БЛИЗКИХ
Стоят: Толстой, Ю. И. Игумнова, Т. Л. Сухотина, С. Л. Толстой и М. Гентш; сидят: няня с Таней Сухотиной на руках, С. А. Толстая и Сережа Толстой
Ясная Поляна, май 1906 г.
Фотография П. А. Сергеенко
Л. Н. спросил про Хэйга, что нового в его новой книге, есть ли где резюме и сказал:
— Я перестану пить чай и кофе. — Вспомнил какого-то француза: его утверждение, что кофе дает иллюзию энергии. Правда, человек, выпивший кофе, пишет, пишет, может много быстро сочинять, а все ни к чему.
Л. Н.: В...... 5* читал хорошую статью — как в «Crank», только там не окончена и не так ясна, — о том, что, когда не будет монополии земли, тогда капитал получит соответствующее значение, будет служить обработке земли.
За чаем Лев Львович рассказывал про Думу — берут верх социал-демократы и социалисты-революционеры над кадетской партией. Гучков выразился о Думе: социалисты-революционеры и социал-демократы хотят крестьянам всю землю, рабочим — все фабрики.
Л. Н.: Теперешняя Дума — комическая, первая сцена из пятиактовой драмы. Крестьян успели раздражить, то есть верхние слои крестьян. Сегодня был старик; начал: «Земли мало», и так далее, общие речи.
Вечер был приятный, как бы торжественный. Софья Андреевна была очень рада приезду Льва Львовича с семьей. Дора Федоровна была спокойная, довольна приготовленным помещением (Кузминский дом). Татьяна Львовна поговорила с Дорой Федоровной о детях. Л. Н. старается быть еще более приветливым — может быть, потому, что в прошлую Пасху не отнеслись мягко к Льву Львовичу после его писем за войну. Лев Львович перебивал отца, говорил громко в то время, когда Л. Н. говорил с другими. Софья Андреевна позвала меня в другую комнату и просила, чтобы я ходил с Л. Н. купаться, чтобы узнавал, куда идет гулять. Это ее кошмар, представляет себе, что Л. Н. может где-нибудь в глуши упасть. Софья Андреевна уезжает в Москву. Л. Н., простившись, ушел, а потом нарочно вернулся:
— Душан Петрович, я с вами не простился.
После разговора о Хэйге Л. Н. и я перестали пить чай.
12 мая.
Был Вильям Инглиш из штата Нью-Йорк с двумя сестрами Струнскими, рекомендовал их Горбунов
У Л. Н. был погорелый, здоровенный мужик из Тамбовской губернии. Л. Н. сказал ему:
— Почему не работаете? Ведь вы в день больше выработаете, чем то, что я вам дал.
Он ответил:
— Раньше работал, а когда земля будет, опять буду работать; долго ждали, теперь уж скоро будет.
Александра Львовна была в Туле. Вернувшись, рассказала новости из газет. Амнистия провинившимся до 17 октября...
Л. Н. пополудни шел на Воронку — задумавшись, ударился о сук до крови; возвратился домой, обмылся и опять пошел гулять.
Вечером говорили об Инглише. Л. Н. сказал, что он ему приятен, потому что он друг Hunter. Инглиш — жених старшей сестры Струнской, которая сама писательница и привезла свою книгу о любви
— Мне было приятно, — сказал Л. Н., — что хотел сам рассказать про ее книгу, но дал ей рассказывать и слушал ее.
Татьяна Львовна посмеивалась над Марией Александровной, припоминая ей, как она была влюблена в врача.
Мария Александровна не вспомнила, хотя старалась. Удивлялись ей. Тогда Л. Н. сказал:
— Вы, молодые, охваченные любовью, и Юлия Ивановна и Душан Петрович. Только мы двое старики. Я бывал много раз влюблен, но могу сказать, что о любви никогда не вспоминаю. О дружбе, отношении к людям, об охоте, о работе живо думается — и особенно о работе — воспоминания очень живы, а о влюблении, любви, без всякого кривляния говорю, не вспоминаю. Должно быть, оно неважное дело. Как еду овсяным полем и русак выскочит, вспомню об охоте, и особенно о работе вспоминаю.
Утром уехали miss Gentsch, воспитательница Сережи Сергеевича, с ним же.
13 мая. В полдень приехал князь Тенишев. Рассказывал про выборы в Орловской губернии. Прошли семь крестьян и М. Стахович. М. Стахович говорил крестьянам: нельзя ли сделать так, чтобы от больших землевладений с десятины налогу бралось больше, чем с малых (прогрессивный поземельный налог). Тенишев назвал это переделкой Генри Джорджа и сказал, что Стахович этим склонил на свою сторону крестьян. Говорил о том, что Илья Львович приезжал в Брянск агитировать за партию кадетов.
Л. Н.: Должен сказать, что меня это совсем не интересует. Прогрессивная подать несправедлива.
Тенишев: В Австралии она есть.
Л. Н.
Тенишев: А какая она будет, что произойдет?
Л. Н.: Если бы я ее знал, я бы не смотрел...... 6*
Тенишев: Ведь теперь, после установления конституции, можно ожидать мира, работы. Так было в других странах.
Л. Н.: История не повторяется. Беда, <что> у них ничего нет своего, все по-западному.
Тенишев: Да ведь, может быть, мы настолько отстали, что у нас надо сперва то делать, что у них уже сделано.
Л. Н.: Нет, рост идет у всех народов. Как ребенок — один растет в первом, другой больше во втором году — так и отдельные народы. Наш в духовном росте опередил другие народы. Даже такой вопрос, как земельный, в котором им следовало бы идти впереди России, и в том они позади.
Тенишев сказал Л. Н., что он читал его статью
Л. Н.: Жалею, что ее напечатал. Золотое слово — несказанное. Я читал анархические книги, которые теперь появились в России с пропусками: Кропоткина, Бакунина, Эльцбахера (пока четыре главы: Годвин, М. Штирнер, Бакунин, Прудон). Читаю эти брошюры анархистские
Тенишев (за обедом): Какое впечатление производит на вас Дума?
Л. Н.: Комическое.
Л. Н. говорил Тенишеву, что, может быть, будет диктатура: вроде Буланже, Гамбетты.
Третьего дня Л. Н. на вопрос, что будет делать правительство, сказал:
— Нельзя предсказать. Оно мечется. Для шоферов автомобилей есть известные правила, когда встречают прохожих, куда объезжать, когда сдерживать ход и так далее. Когда же встречается старуха, никаких правил нет: она мечется непонятно куда, то в ту, то в иную сторону, так и русское правительство.
Л. Н. говорил, что он до взрослых лет думал по-французски. С теткой по-французски переписывался
14 мая. Приехали Е. В. Молоствова и Мария Александровна. 10-летний юбилей со дня свадьбы Льва Львовича. Погода обещает дождь. После речей о Думе, амнистии и т. д. Л. Н. заметил:
— Как странно: меня ни Дума, ни дождь не интересуют! Как должно быть, так будет.
Чрезвычайно интересный разговор Л. Н. с Молоствовой, Лебреном, Тенишевым. Присутствовали: Юлия Ивановна, Мария Александровна и я. Андрей Львович, Александра Львовна, Анна Ильинична не слушали.
Л. Н.: Паскаль говорил: чтобы забыть вопросы жизни, человек гоняется за зайцем. Дай ему четырех зайцев — ему не нужны, а нужно забытье. Дума — тоже заяц.
15 мая. Л. Н. здоров. Не завтракал, но за обедом много ел и простоквашу мечниковскую опять пил.
Лев Львович (отцу): Ты сохнешь, мало питаешься.
Л. Н.: Это старость, а сил у меня много, удивляюсь. Сегодня проехал (верхом) верст 30, теперь ходил к поручику в питомник, там сидел.
Это любимое место Л. Н.
Татьяна Львовна и Лев Львович говорили о барском бросании денег Андреем Львовичем.
Л. Н.: Мне очень жалко. Говорил Андрюше: почему Семену ухаживать, а не тебе. Семену 25 рублей в месяц — лишняя трата. Но он это нужным считает, как великий князь.
— Прощайте, милые, добрые люди, — простился Л. Н. со всеми, уходя в 12-м часу в кабинет, сделав рукой жест, как делают артисты, уходя со сцены.
16 мая.
Юлия Ивановна: Лев Николаевич, как вы себя чувствуете?
Л. Н.: Не знаю, как. Умственных сил мало, не мыслится, не работается.
Л. Н.: Пусть будет отношение к земле всех людей одинаково, а одному сословию давать и у другого отнимать — это глупо и зло.
Мужики очень хорошо понимают Генри Джорджа. Граф Рибопьер продает в Потемкине, селе в 20 верстах от Ясной Поляны, землю, далекую от его имения. Мужики спорят о ней — три соседние деревни и с ними его бывшие мужики: «Как это они хотят нашу землю покупать?» То же самое происходит и с Селезневской землей в Спасском. Там мужики не хотят позволить Крестьянскому банку продавать землю не мужикам. Овсянниковские же — один из них собирался к царю это сказать — за то, чтобы разделять землю по Генри Джорджу, говорят: «Как же тут будет другой дележ! Разве я не знаю, где земля лучше: туда пойду пахать, а другие тоже». Такая война будет — хуже японской.
Л. Н. (о 79-летнем бывшем крепостном крестьянине А. С. Хомякова): Писал мне из Иркутска......8* Боже, открой мне истину. Хорошо рассказывал про свою старуху. Он пахать не может, но еще косит. На трех наделах один с работником управляется. Сыновья подают.
Татьяна Львовна: Софья Андреевна писала, что в Москве раздражение, слух: Трепов будет диктатором, и в Туле раздражение. 16-летний гимназистик убил директора.
Л. Н.: К тому дойдет.
— Время уже пришло?
Л. Н.: Приходит.
Татьяна Львовна: Треповым извозчики, дворники не будут довольны.
Л. Н.: Полицеймейстер — звание <?>......8* Это раздражение давно началось. Читали «Былое»? Волкенштейн, Фигнер... Добрые чувства к людям, а вместе с тем убийство
Л. Н.: Хомяковский крестьянин спросил: был ли Дмитрий настоящий царевич или нет. Он осилил три тома Соловьева из 12. Я ему сказал: «Да, был». Последние исследования показывают, что Гришка Отрепьев был настоящий Дмитрий
Пришел меня посетить Л. Н. Мне нездоровится.
18 мая. «Новое время» разложено наверху. Л. Н. тронул их ладонью таким жестом, как если бы их оттолкнул:
— Экая гадость!
Елена Сергеевна: «Новое время»?
Л. Н.: Нет, все.
Елена Сергеевна: Ваня тоже его не читает. Читал «Русские ведомости», а теперь «Русское слово», а «Новое время» считает гадостью.
Л. Н.: Не скажу. Оно многостороннее, есть в нем и о литературе... А «Русские ведомости» — перечень событий в известном направлении.
За обедом Л. Н. сказал, что ездил в Тулу на Запорожце обстричься. Прочел мне с балкона письмо Краморева (благодарит меня за письмо, ответ на письмо к Л. Н.)
Вечером пришел ко мне Лебрен. Л. Н., слыша говор, зашел к нам.
— О чем вы рассказываете? — спросил он.
Я: В чешском журнале «Naše Doba»
Л. Н.: Вот пустая наука! Кому это нужно? Какое заглавие журнала?
Потом Л. Н. поинтересовался содержанием этого журнала. Я прочитал. Там была «Исповедь доктора К. Крамаржа». Л. Н. спросил, нет ли в ней чего духовного?
— Нет. Чисто политическое: ошибки младочешской партийной политики.
Поинтересовался статьей «К истории Чешского братства», спросил о содержании. Я не смог ответить: пересмотрел статью, но не сумел пересказать содержание. О статье «Петр Россеггер и его религиозное credo» Л. Н. спросил, против папизма ли он?
— Нет, он католик (но опять не смог верно пересказать).
Л. Н.: Читаю Лебона. Некоторые главы совсем выпустил бы. Есть у него очень слабые места. Он смотрит на учреждения как на неизменимые. (Он так рассматривает жизнь человеческих обществ, как будто люди совсем не в состоянии изменить порядка своей жизни.) Это не моя книга9*, а то бы я отметил части, которые можно выпустить при переводе
Вечер за чаем. Л. Н. принес апрельскую книгу «Былого» с описанием каракозовского кружка
— Лицо у Каракозова хорошее и симпатичное. — И Л. Н. прочел его характеристику. Потом Л. Н. сказал от себя: — Каракозов был с хорошими стремлениями, но недалекий. Подчинялся влиянию других (террористов).
После Л. Н. рассказал историю Комиссарова, спасшего Александра II от нападения Каракозова. Как его сделали дворянином, встречали его овациями, имениями наградили. Он поступил в гусары и спился.
Татьяна Львовна негодовала на статью Герценштейна в полученных сегодня «Русских ведомостях»
Татьяна Львовна обратилась к отцу:
— Не хочешь читать, какие глупости пишет? — Л. Н. махнул рукой, что нет. — Это ниже всякой критики.
Лебрен: Как это можно про земельный вопрос столько болтать, писать, усложнять, запутывать его?!
Л. Н.: Потому что, когда что ясно, просто, тогда приходится это делать (проводить в жизнь), а тут не надо ничего делать, только рассуждать без конца.
Лебрен говорил про «Круг чтения», как он незаметно прошел10*.
Л. Н.: Не к этому говорю, а вообще: как понизился умственный уровень! Теперь серьезным духовным не интересуются. Читают, что говорят Аникин и Аладьин, а они говорят то, что Чемберлен: нападают на правительство, а правительство отбивается. Происходит та же самая ругань, десятки лет ни к чему не ведущая, как между мужиками и приказчиком: я слышал их крик сегодня.
Елена Сергеевна рассказала об убийстве Слепцова. Был крутой, привлекательный, любимец общества, пока был губернатором в Воронеже.
Лев Львович: А все-таки они добьются своего своим упорством и террором. Правительство понемногу уступит.
Л. Н.: Старый порядок проходит, и пассивность, терпеливость русского народа проходят; что́ создастся — неизвестно.
Лев Львович: Дума принесет свободу...
Л. Н.: Чтобы каждый сам себе был законодателем? Но этого нигде нет. Представительства народа нигде нет, ни в Америке, ни во Франции, <и парламенты> не принесли ни прогрессивного налога, ни уничтожения милитаризма. В Англии, Италии, Франции стать депутатом стоит известную сумму денег: ловкие и богатые люди завладевают властью и издают законы.
Елена Сергеевна говорила про новый вологодский погром, будто бы он произошел вследствие шифрованной телеграммы из Петербурга.
Л. Н.— будто бы Плеве, — поощряющее кишиневский погром. Было фальшивое, это мне говорил Кузминский.
Татьяна Львовна: Один погром был инсценирован правительством: в Кишиневе.
Елена Сергеевна говорила, как мужики покупали газеты по всему пути железной дороги. (Третьего дня был ответ в адрес Думы: частная земельная собственность неприкосновенная, кабинетские земли отдают
Л. Н.: Дума и газеты раздражают народ.
Александра Львовна рассказала:
— Сегодня ехала с Аннушкой на шарабане по шоссе, встретили две подводы. Мужики кричали им: «С дороги!» Они — объезжать. Мужики закричали: «А земли нам скоро дадите?» Ответили: «Скоро, скоро!». Вчера подобный разговор с телятинскими (у Александры Львовны в Телятинках есть земля). Сегодня мне Илья Васильевич говорил о прирезках земли: «Вот у дворового (Семена Николаева) земли нет, а у него шесть сыновей».
19 мая. Пятница. Утром приехал и пробыл до вечера Ф. Д. Быков, плотник из деревни Бобровой Коломенского уезда. Пополудни уехал Лебрен, под вечер приехал Андрей Львович.
Быков весь поглощен «Учением Христа...» Л. Н. Он твердо убежденный, прирожденный христианин. Он читал из своих тетрадок разъяснения евангельских притч и оставил тетрадки
Л. Н.: Я не страдаю, а следовало бы.
Быков прочел Л. Н. прочувствованную благодарственную прощальную речь, потом поклонился в ноги.
Л. Н.: Не кланяйтесь... Есть люди, которые кланяются каждому человеку, подразумевая, что кланяются духу божьему в нем. Так понимаю я ваш поклон.
Поцеловались. У Л. Н. задрожал голос от волнения.
Я провожал Быкова на станцию Козловку11*. Он говорил мне: «Два года, как знаю Льва Николаевича, и теперь, как простился с ним, и жить мне будет радостно, и умирать. Могу сказать, как Симеон: «Ныне отпущаеши раба твоего»
Л. Н. дал ему два совета. Первый: «Своим писаниям не придавайте значения; пишите только тогда, когда вам очень ясно и хочется высказать, и пишите так, как если бы это никто не узнал, как только после вашей смерти, чтобы слава людская вас не заставляла кривить <душой>. Второй...... 12*».
Когда я вернулся, был вечерний чай. Л. Н. мне сказал:
— Меня всегда трогают старики, которые не окостенели. Обыкновенно старики бывают непоколебимы в своих взглядах, а он движется. Я очень рад, что он вам понравился.
На днях Л. Н. говорил, что религиозные, самобытные люди, старики редеют.
Л. Н. сегодня свеж, работалось ему. К обеду опоздал, проспал, потому что слишком много ходил. Л. Н. гуляет с половины третьего до половины пятого, иногда дольше, один день пешком, другой — верхом. За чаем читал вслух часть письма С. В. Бодни, 18-летнего крестьянина из Полтавской губернии, узнавшего и признавшего христианство
— Мне это неинтересно.
После него встал прямо демонстративно Лев Львович и ушел. Анна Ильинична дочла письмо вслух. Когда Андрей Львович рассказывал про настроение крестьян, Л. Н. заметил:
— Я не думал, что будет такое раздражение.
20 мая. Утром Л. Н. гулял с Ефимом Дымшицем. Вышедши на утреннюю прогулку, Л. Н. встретил этого молодого человека и, поговорив с ним, пригласил его с собой, продолжал с ним гулять. Вернувшись, сказал мне:
— Этот молодой человек — еврей, он против революции. Дал мне читать свои мысли — превосходные, какие могут быть у 22-летнего! Хочет отказаться от военной службы. В сентябре написал об этом воинскому начальнику, что в случае призыва не явится в присутствие. Теперь едет в Витебск отказываться. Ему как еврею будет особенно тяжело. Не поверят ему.
Мне говорил, что таких, как он, между евреями-друзьями есть несколько. Молчаливый; очевидно, бедный. Оборванный. Когда я приглашал его поесть, не пошел, ушел в Козловку.
Л. Н. не работалось. Когда взялся за работу («Две дороги») — Л. Н. пишет на четвертушках и, пока работа не разрастется, не номерует их, — листы разлетелись от ветра; и покамест искал и с трудом складывал — один полетел в спальню, — у него прошла охота к работе. Послал Анну Ильиничну за Дымшицем ко мне в лечебницу, чтобы с ним поговорить. Узнав, что он ушел, сказал:
— Удивительная скромность!
Мне Л. Н. говорил, что прочел из его рукописей разбор Нагорной проповеди: хороший, и что его рукописи надо отдать Горбунову, чтобы выбрать пригодное для печати
До полудня пришел А. Офицеров из Самарской губернии. Девять дней пешком, три дня — по железной дороге, где его везли даром. Говорит только о духовном.
— Весь горит этим огнем, — сказал Л. Н.
Пополудни на террасе был разговор, меня не было. Андрей Львович пересказал мне слова Л. Н. о Тургеневе: «Тургенев сказал: «Если бы мне выпустить из сочинений все места, которые не нравятся людям, тогда бы ничего не осталось»».
Л. Н.: Вот, Андрюша, когда Аникины, Аладьины кончатся, тогда явятся Наполеоны, начнут всех вешать.
После обеда играли в лаун-теннис, и Л. Н. немного играл. Лев Львович подавал ему так низко и в такие места, что Л. Н. не мог принимать, а так хотелось ему! (И здесь проявился характер Льва Львовича. Поэтому Л. Н. бросил скоро играть.)
С 7 до 8 часов Л. Н. ходил гулять с Офицеровым.
<Запад>
— Он считает себя христианином, — сказал о нем Л. Н.
Елене Сергеевне, когда она говорила, что ее муж ни одной газетой не доволен, Л. Н. сказал:
— Пусть их бросит читать. Я, как их бросил, свет увидал.
Л. Н. в полночь пришел к нам — к Андрею Львовичу и мне. Сказал:
— Я взволнован письмами Моррисона-Давидсона и Токутоми и тем, что вчера и сегодня были такие хорошие посетители: Быков, Дымшиц, Офицеров.
21 мая. Троицын день. Утром Л. Н. зашел в деревню к Ромашкиным, к А. Офицерову. Довольно долго с ним беседовал. Приехал скульптор Андреев. За завтраком Л. Н. рассказал, что получил письмо от И. М. Трегубова, присылает благодарственное письмо крестьян Шейерману; в нем пишут, что они не признают землю своей собственностью
Татьяна Львовна: Это говорил и один из депутатов-крестьян, что земля не может быть собственностью.
Пополудни лег до 5.30. Перед домом водили хороводы бабы, девки, дети и парни деревенские. Играли песни, плясали под пение и гармошку. Пестрота костюмов и цветов. Некоторые щеголихи-девки носят уже кофточки, большинство еще расстегаи и сарафаны.
Л. Н. ходил гулять и купаться.
Вечером Л. Н. мало говорил. Приехал Михаил Львович. Балалайка, гитара, песни, пляски, фортепьяно, скрипка. Все Толстые музыкальны. Михаил Львович играет без нот и почти одни народные песни, и, по-моему, он самый даровитый. Андрей Львович плясал «Барыню» с Татьяной Львовной, потом с Анной Ильиничной. Татьяна Львовна — японский танец. Михаил Львович представлял виртуозно негритянский танец. Играли чудно. После «Камаринской» я заметил:
— Это можно слушать без конца.
Л. Н.: Это славянская — наша общая.
Татьяна Львовна: И «Барыня» не надоест!
Л. Н.: И «Под яблоней»... Сыграйте «Под яблоней».
Около половины 12-го Л. Н. взял чашку воды с лимоном и ушел к себе, улыбаясь на пение и пляску. Когда слышал новый танец, выходил смотреть. Видимо, любовался, даже подтягивал пению. Раз Л. Н. сказал (приблизительно так), что если бы не был писателем, был бы танцором. И действительно, его движения при пляске других очень ловки.
Пополудни опять хороводы под вязом перед домом. Приехал и вечером уехал Иосиф Константинович. Кабардинец, верховая лошадь, подаренная Л. Н-чу Глебовым, перед канавкой заартачилась и сбросила Иосифа Константиновича. И Л. Н. с нее падал. Решено завтра же отправить лошадь к Глебовым.
Л. Н. поехал в Овсянниково, повез корректуры «Круга чтения» Ивану Ивановичу.
За обедом очень шумно. Кроме Ильи Львовича и Марии Львовны, все братья и сестры дома; кроме того, Е. С. Денисенко с дочерью, Мария Александровна, Анна Ильинична.
После обеда Лев Львович доказывал полезность мясной пищи. Сергей Львович спорил с ним.
Л. Н.: Поставить вопрос с нравственной точки — и не нужно будет рассуждений о полезности.
Рассуждали, что будет: лишат ли земли, будут ли вешать помещиков.
Л. Н.: Нельзя предсказать, что будет, но если будет лишение земли, денег, оно будет одно облегчение.
Андрей Львович возражал:
— Папа̀, ты стар, тебе легко говорить, а молодым?
Мария Александровна: Будет больше любви. Нужда и бедствия соединяют людей.
Андрей Львович: А я думаю, от лишения будет больше раздражения у лишенных.
Л. Н.: В новом периодическом издании «Tolstoy House» читал из Рёскина. Он перед смертью жалел, что не раздал все свое имение, а только половину.
Вечером с 7 до 9 Л. Н. гулял в саду. Встретились.
От друзей Кудрина (Григория Миронова из села Алексеевки Самарской губернии) Л. Н. получил известие, что Андрей Кудрин переведен из Тулы в Харьков, там под арестом, духом спокоен. Поручил послать им все книги, какие у нас есть. И он сам напишет им
Зашла речь об Офицерове. Я сказал, что в нем вижу себя, каким был лет 15 тому назад.
Л. Н.: Вы такой и остались. А когда вижу горячего, боюсь за него, скоро охладеет.
Л. Н. сказал Сергею Львовичу, что сидел в аллее, и там слышна была его игра.
— Там ясно, божественно, спокойно, а что ты играл — то страсти, возбуждение, мешало там. В комнате люблю...
Л. Н.: В «Tolstoy House» — это женщины устроили — есть хорошие мысли о бедности, смирении, желал бы прочесть Марии Александровне, но трудно.
Маленькая Таня Денисенко простилась — шла спать. Л. Н. спросил ее:
— Скажи, что думаешь, ты умрешь?
— Когда-то умру.
Л. Н.: Николай Николаевич Страхов рассказывал, что спросил Татьяну Андреевну: умрет ли? «Вот глупости», — ответила ему.
Софья Андреевна спросила Л. Н., что он замечает, идя в городе по улице. Она замечает детей и наряды, Саша — лошадей, сбрую.
Л. Н.: А я стариков.
Андрей Львович потом прибавил:
— И лошадей. Папа̀ ни одной лошади не пропустит.
23 мая. Состязания на трапеции. Лев Львович делает некоторые тяжелые упражнения — например, поднимается на одной руке и держится несколько времени. Он помнит, что Л. Н. делал «Ивана Михайловича». Так называлось следующее упражнение: повиснуть на руках, просунуть между ними ноги и, приподнявшись кверху, сесть на перекладину. Лев Львович и я не можем этого сделать. Л. Н-чу было тогда около 50 лет и не был легок. Какой, должно быть, был он гимнаст!
Лев Львович говорил, что амнистия не дана, даже заметно усиление преследований.
Л. Н.: Если амнистия, так дать ее четырем дёминским, укравшим фанеру.
Л. Н. дал отчет, куда ходил, и рассказал про этих дёминских крестьян, посаженных в острог.
Л. Н.: Одни из первых, которые для достижения известных целей допускали убийства, — каракозовцы.
Вспоминали именины и дни рождения. Между прочим, Л. Н. сказал:
— Когда будут столы ставить, Авдотье Васильевне будет тяжело. Еще Сергеенко приедет с аппаратом. Чик.
Говорили о Сергеенко, что продал свою коллекцию фотографий Л. Н. и видов Ясной Поляны Сойкину. Будут издавать альбом
Л. Н. жизнью, хотел уйти из дому — тут, под влиянием Фельтена, я ему советовал остаться.
24 мая. Л. Н. о книге «The Son of Man», что она хороша
Л. Н. с Лебреном говорил о свободе воли и о том, что идеи есть сущность.
В «Новом времени», иллюстрированном приложении, с № 10838 начала появляться «Автобиография гр. Льва Толстого». Скверный перевод с иностранного перевода бирюковской «Биографии»
25 мая. Л. Н. говорил о статье Успенского, которую читал в рукописи: «О веротерпимости»
Л. Н. говорил о ком-то: «Кидал деньги в нищих. В этом самом смысл юродства и есть».
Л. Н.: Беспокойство о земле. Телятинские мужики остановили меня: «Дума не добыла земли?»
Лев Львович говорил о том, что, может быть, вспыхнет настоящая революция: неповиновение солдат, захват помещичьих земель крестьянами. И если правительство не совладает с ними, то заграничное войско заставит нас восстановить порядок.
Л. Н.: Что же нас заставлять! Это то самое, что погубило Францию и выдвинуло Наполеона. Рассчитывать на это плохо.
Л. Н. говорил про сны, что они психологически верны. Сновидение — мгновение между пробуждением и бодрствованием. В крепком сне сновидений не бывает.
В полдень ушел А. Офицеров. Лебрен говорил, что третьего дня Л. Н. у них (Лебрен работает у Марии Александровны) был веселый, каким он его еще не видал. Когда уезжал на Делире, то хотел перепрыгнуть через ворота (они высотою по грудь) и сказал: «Это мы перескочим». Но Лебрен не допустил, быстро раскрыл их. Вечером, когда Лебрен приходил в Ясную, на прешпекте встретил пять тульских мальчиков, которые крикнули ему: «Здравствуй, товарищ». Спросил их, кто они и где были. — «У Льва Николаевича». — «Кто вас надоумил?» — «Мы сами хотели с ним поговорить и книжек попросить».
Лебрен рассказывал:
— Лев Николаевич спросил, какое впечатление произвел на него Офицеров. Он ответил: «Очень хорошее, снизу вверх мне на него смотреть; он куда лучше меня, только шатается без дела».
Л. Н.: Есть три способа пропитания: милостыней, грабежом, трудом.
Все люди живут всеми тремя. Если трудом живем на 51, а другими двумя на 49 частей, это уже хорошо
Ясная Поляна 2 или 3 июня 1906 г.
Фотография Н. Любошица
«Под вечер приехал английский журналист, иллюстратор N. E. Luboshey. Он снял Л. Н-ча». — Запись от 2 июня 1906 г.
Л. Н. за обедом спросил меня, у каких больных я был в Овсянникове.
26 мая. Утром Л. Н. сказал Лебрену:
— Науку нельзя противопоставить религии. Обе одно — просвещение.
После обеда были две барышни. Л. Н. дал им «Как читать Евангелие». Вечером Л. Н. просил Елену Сергеевну поиграть на фортепьяно.
Лев Львович говорил о статье Меньшикова, в которой требует ответственных министров
Л. Н.«Как это читать газеты утром, когда мысль свежа, — загадить ум». Надо перескакивать разные отделы. Я каждый день читаю «Круг чтения» и «Мысли мудрых людей». Сегодня хорошее — Эпиктета. — И Л. Н. передал мысль, что человек не может осуждать людей
27 мая. Сегодня пополудни очень жарко и душно. Л. Н. купался в Воронке. Гроза. Лев Львович боялся ее, перешли с балкона в залу. Л. Н. поздно пришел к чаю.
Татьяна Львовна говорила, что в Думе терроризируют. Приходят крестьяне, посланные из уездов, и грозят своим депутатам-крестьянам, если будут против выкупа земли: «Я справлюсь с тобой дома!» Стахович три слова по-своему не смеет сказать, виляет. Михаил Сергеевич еще не говорил, не посмел.
Лев Львович
Л. Н. качал головой над «отчуждением». Сказал о кадетском отчуждении земли, о том, что крестьяне к трем десятинам получат четвертую:
— Понятия «норма продовольствия», «норма вымера» я не понимаю. Ведь обработка какая, земля какая, огород может прокормить семью.
Лев Львович спросил его о Генри Джордже.
Л. Н.: Принеси апрельский (?) номер сиднейского «Standard».
«Standard»
Татьяна Львовна взяла «Standard» для перевода. Сказала, что она целый день о политике думает — то царю пишет письмо о Генри Джордже, то ответ Герценштейну.
Л. Н.: Правительству одно спасенье: идти впереди, с ним пойдет народ, а не в хвосте партий. И революции не будет.
Татьяна Львовна: Царя бы надо убедить. Это можно?
Л. Н.
Тут его Лев Львович перебил.
Л. Н.: Это решение не одного земельного вопроса, а всех экономических вопросов. Труд не будет обложен податьми, собирание податей не будет дорого (как теперь).
Татьяна Львовна: Рента с земли сама будет устанавливаться; как только она будет слишком высока, никто ту землю брать не будет; станет видно, что надо понизить подать.
Л. Н.— затаенная злоба. Я чувствительнее других — может быть, потому не могу.
Елена Сергеевна спросила:
— Скажи, революция прошла или будет?
Л. Н.: Она теперь в разгаре. Леруа-Болье определил: «Vous en avez pour 50 ans»13*. Французы в этом эксперты. Великая французская революция продолжалась пять лет (1789—1794).
Л. Н. встал, хотя ему, видно, тяжело было вставать и ходить, пошел в свою комнату, принес книжку Кропоткина, большую, в красной обложке, которую как раз читает
— Написано в 1881 году, а совершенно подходит к тому, что происходит у нас, — сказал Л. Н. — Тут и правительство хорошо описано и то, как шла революция во Франции.
Елена Сергеевна: А что будет у нас?
Л. Н.: Предсказать нельзя. История не повторяется. Il faut attendre l’inattendu14*. У Кропоткина закваска революционная портит его писания.
— великолепно.
Л. Н. удивлялся его описанию и спрашивал про Кропоткина. Лев Львович его знает. Подвижный, суетливый.
Лев Львович спросил, когда появится книга для всего человечества, которую положишь на стол и сможешь сказать: «Тут единая религия».
Л. Н.: Единая религия — избави бог! Она есть в сердцах всех людей. Откинуть суеверия.
Л. Н. прочел «Савойского викария» из «Круга чтения»
— Ведь это написано уже 200 лет, а люди не знают.
Л. Н. прочел вслух из книги Александра Петровича «Wahrheit und Trug im Socialismus» цитату из Вед.
Л. Н. с Е. С. Денисенко поздно вечером.
Елена Сергеевна: Как успокоиться, когда помрет единственный ребенок?
Л. Н.— самосовершенствование, приближение к богу, тогда потеря ребенка только усиливает это приближение.
Л. Н.: Есть умные, чуткие <люди>, такие, которые за других чувствуют, страдают; они конфузливые, религиозные. Умные делают успехи в науке, так как их ничто не связывает. Между чуткостью и религиозностью разница мне не совсем ясна. Разумные люди — те, которые знают, что̀ важно. Они притом и не бывают умные. У Вари Нагорновой чуткость — 4, ум — 1, разумность — 1. У Елизаветы Валерьяновны чуткости меньше, разумности больше и ума больше. У Сухотиных ума много. Я с Дориком каждый день читаю «Мысли мудрых людей» (и «Круг чтения»), Дорик с напряжением ждет чтения. Продолжается пять минут. Выбираю подходящее ему философское, религиозно-нравственное. Все понимает. О литературе, искусстве я пропускаю. Советую тебе (Елене Сергеевне) читать так с твоими детьми. Дети ходят около цветов и говорят: «Их нельзя рвать» — слышали от старших, родителей, которым доверяют, им внушено, и это у них остается. Слышал, что бог сотворил мир в шесть дней, и это остается до тех пор, пока ему не придется разувериться. А настоящие религиозные, нравственные положения, что свойственно душе, запечатлеваются навсегда.
28 мая. После вчерашней грозы свежо. Приехали: Илья Львович, вечером С. А. Бибикова, М. С. и А. М. Сухотины.
Михаил Сергеевич говорил, что Думу не интересует справедливость, но все, что может, старается достичь. Крестьянские аппетиты требуют скорого отчуждения и получения в собственность удельных земель, помещичьих земель. Национализация — медленный процесс, потому о ней нет речи. Правительство слабеет, войска в провинции развращены, распропагандированы. Сама гвардия слаба. Если правительство разгонит Думу, западные банкиры денег не дадут взаймы. Царь окружен людьми, которые хотят вешать. В комиссиях распоряжаются кадеты, пропускают туда много революционеров и мало из правых, а из них — тех, которых сами кадеты выбирают.
Л. Н. кивал головой утвердительно. Потом принес из кабинета Кропоткина «Речи бунтовщика».
— Это необходимо прочесть после вашего письма. — И дал Але Сухотину прочесть о партийной, задорной деятельности парламента. Он состоит из людей ниже среднего нравственного уровня
— Это так в Думе.
Л. Н.: Это было написано в 1881 году.
Между Татьяной Львовной и Ильей Львовичем зашел спор о Генри Джордже. Л. Н. входил в это время. Отозвал меня в кабинет, дал мне письма отвечать и сказал на разговор в зале:
— Неинтересный, буду читать.
— адвоката. Сказал:
— Статью вам дам для Думы. Он с очень глубокой и широкой точки зрения рассматривает вопрос о веротерпимости, хочет хлопотать о внесении его в Думу. Я ему возразил только на слова: «Амнистию распространить на отказавшихся от военной службы» — это я вычеркнул. Ведь они не преступники, зачем на них так смотреть, смешивать их с преступниками.
Л. Н. говорил И. И. Горбунову, что приходят люди и письма с вопросами о вере. Такие, что раньше молчали, сами про себя думали, ныне, читая его сочинения — они стали теперь доступными, — отзываются.
Л. Н.: Что̀ читаете?
Я: Бирюкова, вашу биографию на чешском языке
Л. Н.
Иван Иванович: Кончается и у нас
Л. Н.: Превосходно.
: Следовало бы напечатать.
Л. Н.: Непременно! Все у него выходит из одного центра. Он, видимо, способный. Давал уроки гимназистам, бросил. «Гимназии — погибель. Что̀ подготовлять туда молодежь», — сказал он. Я ему, как обыкновенно, — что ведь надо жить чем-нибудь. Все живем трудом, грабежом, милостыней. В наше время иначе нельзя — ведь земельным трудом жить — надо плуг, лошадь (уже грабеж). Только надо нам стараться, чтобы процент труда был больше, чем грабежа, милостыни. Но, видимо, он (Дымшиц) этим (преподаванием) не может заниматься. У него приятное лицо, хотя еврейское, белокурый. Он из Екатеринослава15*. Адреса не знаете? Как это странно! Прежде старые архиереи писали такие вещи, а теперь молодой еврей, а архиереи подделывают под правительственные условия свою веру.
«Торжество земледельца»
Л. Н. был очень рад этой вести; спросил, будет ли приложен портрет Бондарева и нет ли статьи Великанова о нем. Великанов иногда хорошо пишет.
Л. Н.: У Бондарева язык чистый, народный, короткие положения, шутка... Равняется русскому языку Аввакума. Нам нельзя освободиться от примеси литературного языка.
Иван Иванович
Л. Н. советовал Ивану Ивановичу издать книжечку о Сютаеве
Л. Н.: Трегубов о себе не думает, он очень добрый и полезный.
Л. Н.: У Андрюши искренность... Может увлекаться всей душой.
— революционером.
Примечания
1 мая
1 В Р. вед., № 316, 30 нояб. 1905 г. было опубл. сообщ. (без загл. и подп.), что чикагская газ. «Public» открыла подписку на изд. и бесплатное распространение 1000000 экз. ст. Т. «Великий грех».
2 В ст. К. А. «Чего ждать от Думы» («Голос», № 2, 28 апр.) приводятся слова крест. депутата Д. И. Назаренко: «Если <...> найдется Пилат, способный разогнать Думу, в России наступят события, каких не видал еще мир».
3 «President Roosevelt’s sensational speech» («Public», 21. III; Япб).
4 Письмо к Черткову от 2 апр. (т. 89, с. 39).
3 мая
1 A. Haig. Uric Acid. An Epitome of the Subject. 2-nd ed. L., 1906 (Япб
2 См. Д. Перри. Состояние России при нынешнем царе. М., 1871.
4 мая
1 Письмо М. С. Сухотина к Т. Л. Сухотиной от 2 мая об открытии в Петербурге I Гос. думы.
2 См. НВ, №№ 10823—10824, 2—3 мая.
3 P. éranski. Manuel pour l’étude de la langue russe. P., 1905 (Япб, дарств. надпись).
4 По последним данным, в произв. Шекспира употреблено от 15 до 24 тысяч слов (см. А. Аникст
5 мая
1 Т. работал над ст. «Две дороги» (впоследствии озагл. «О значении русской революции» (т. 36). В основу ст. легли заметки из Дн. от 6—10 февр., которые Т. предполагал вначале использовать в качестве предисл. к брошюре Д. Хомякова «Самодержавие».
2 Письмо от 2 мая. Отв. Маковицкий (т. 76, с. 282).
3 Г. Белорецкий. Химера (Рассказ военного врача). — «Современность», 1906, № 2 (Япб).
4 А. . Маленькие письма (НВ, № 10824, 3 мая). В ст. цитируется кн.: П. А. Кропоткин. Речи бунтовщика. СПб., 1906, с. 95—96 (ср. т. 36, с. 324 и 326).
6 мая
1
2 С. М. Картамышев. Культура озимых хлебов с пересадкою. Опыт 1902—1905 гг. М., 1906.
3 В «Сб. т-ва «Знание» за 1905 г»., кн. 7. СПб., 1905, опубл. поэма «На острове» Г. Даниловского. Пер. А. С. Черемнова, и пьеса А. М. Горького «Дети солнца».
4 , V, 34—35.
7 мая
1 Кн. П. А. Кропоткина «Fields, Factories and Workshops» Т. читал в янв. 1900 г. (см. Летописи ГЛМ 12, с. 409—410).
2
3 Чертковым это соч. было напеч. дважды: Л. Н. Толстой. Как читать Евангелие и в чем его сущность? Лондон, 1897; то же, 2-е изд., 1900. Л. Н. . 1. Ответ Синоду. 2. Как читать Евангелие и в чем его сущность? СПб., 1906.
4 Письмо от 28 апр.
8 мая
1 Ст. «О значении русской революции».
2 Н. Барсуков—XXII. СПб., 1888—1910.
3 Н. И. Пирогов. Вопросы жизни. Дневник старого врача (РС, 1884, №№ 9—12; 1885, №№ 1—6). Часть №№ хр. в Япб.
4
5 Письма П. А. Толстого к Петру I опубл. в кн.: Н. Устрялов. История царствования Петра Великого, т. VI. СПб., 1859. Т. пользовался ею при работе над «Романом времен Петра I» в 1870-х гг.
6 Д. С. . Л. Толстой и Достоевский. Жизнь и творчество; религия Л. Толстого и Достоевского, т. I—II. СПб., 1901—1902 (в Япб только т. II).
7 Историка, этнографа и географа А. И. Артемьева и его труды Т. должен был знать еще со времен пребывания в Казанском университете.
9 мая
1 «Записка по аграрному вопросу, внесенная в Государственную думу группой членов Думы, принадлежащих к партии народной свободы» — т. наз. проект 42-х — (НВ
2 A. Petrovic. Wahrheit und Trug im Sozialismus. В., 1906 (Япб, дарств. надпись, пометы). Отв. Маковицкий 9 мая (т. 76, с. 282—283).
11 мая
1 «Круга чтения», куда включены 2 отр. из «Сети веры» П. Хельчицкого.
12 мая
1 Письма Горбунова-Посадова к Т. от 18 и 27 апр. Подробнее об этом см. в кн.: В. М. Быков. Джек Лондон. М., 1968, с. 230—232.
2 В эти дни в Думе обсуждался вопрос об амнистии.
3 «The Kempton-Waca letters». L., 1903 (Япб), к-рую она написала вместе с Дж. Лондоном. 1-е изд. вышло анонимно.
13 мая
1 Вероятно, «Великий грех» (т. 36).
2 В Япб хр. след. брошюры и кн. упомянутых авторов: П. А. . 1. Анархия, ее философия и идеал. 2. Воспоминания о М. А. Бакунине. М., 1906 (пометы); «Безначальный коммунизм и экспроприация». М., 1906; «Коммунизм и анархия». СПб., 1906;«Речи бунтовщика». СПб., 1906 (пометы); «Узаконенная месть, именуемая правосудием». М., 1906; М. Бакунин. Политика Интернационала. С предисл. П. Кропоткина. М. (б. г.); «Усыпители». СПб., (б. г.*); П. Эльцбахер
3 Переписка Т. с Т. А. Ергольской (тт. 59—60).
16 мая
1 В. Н. ФигнерБ, 1906, № 3).
2 Эта версия считается недостоверной.
18 мая
1 Письмо к Т. от 17 мая (т. 76, с. 283).
2 «Nase Doba», 1906, № 8, 20. V.
3 Указ. кн. G. Le Bon, кн. 1, гл. III, р. 38—41 (пометы).
4 Д. В. . Каракозовский процесс (Некоторые сведения и воспоминания) (Б, 1906, № 4).
5 Ст. «Аграрный вопрос в Государственной думе» (Р. вед.
6 «Заявление председателя Совета министров Государственной думе 13 мая», в к-ром указывалось, что разрешение агр. вопроса на основе принудительного отчуждения помещичьей земли «безусловно недопустимо» (НВ, № 10835, 14 мая). На эту речь И. Л. Горемыкина В. И. Ленин откликнулся ст. «Ни земли, ни воли» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 13).
19 мая
1
2 Еванг. от Луки, II, 29—32.
3 Письмо С. В. Бодни от 14 мая. На конв. помета Маковицкого: «Посланы книги».
20 мая
1
2 Письмо Дж. Моррисона-Давидсона от 27 мая н. с. Т. отв. 27 июня/10 июля (т. 76, с. 168). Об этом же писал Э. Кросби 4 авг. 1905 г. (ЛН, т. 75, кн. 1, с. 402). Отв. Маковицкий (т. 76, с. 274).
3 Письмо от 22 мая н. с. (Шифман
21 мая
1 При письме от 19 мая И. М. Трегубов прислал вырезку из «Полтавщины», № 50 — «Письмо крестьян к бывшему землевладельцу В. Шейерману» — и просил Т. переслать это письмо в др. газ. для перепечатки. Т. отказался (см. письмо Т. к И. М. Трегубову от 21 мая — т. 76, с. 158).
22 мая
1 На письмо Г. И. Миронова от 15 мая отв. Маковицкий 23 мая и послал кн. Сам Т. отв. ему 27 июня (т. 76, с. 167—168 и 283).
1 Возможно, изд.: Н. Г. Молоствов и П. А. Сергеенко—1910. Критико-биографическое исследование. СПб., 1910. Вышло 3 вып. с большим количеством илл. (Япб).
24 мая
1 J. Morrison-Davidson. The Son of Man: Standart Bearer of Humanity. L., 1906. Кн. была прислана при письме от 27 мая н. с.
2 Письмо к Т. Л. Сухотиной от 22 мая.
3 «Автобиография графа Льва Толстого» (№ 10838 и 10841, 17 и 20 мая) опубл. в обр. пер. с франц. из № 5 «Revue» отр. из «Воспоминаний» Т., написанных для «Биографии» Бирюкова (т. 34).
25 мая
1 П. Л. Успенский прислал Т. рук. своей ст. «Об истинной веротерпимости». См. письмо к нему Т. от 25 мая (т. 76, с. 158—159).
2 H. George. Social Problems. Упом. изд., с. 80. Это высказывание помещено в «Круг чтения» — т. II, с. 62 (т. 42, с. 76).
1 М. Меньшиков. Нужна поддержка (НВ, № 10846, 26 мая).
2 «Мысли мудрых людей на каждый день». М., 1903, с. 154 (т. 40, с. 128—129).
1 Краткое изложение проекта Генри Джорджа из журн. «Standard» позднее было, переведено Т. Написанное к нему заключение Т. послужило основой для ст. «Единственное возможное решение земельного вопроса» (т. 36).
2 П. А. Кропоткин. Речи бунтовщика. Упом. изд.
3 «Откровение и разум» (Из «Исповеди Савойского викария» Руссо). — «Круг чтения», т. II, с. 371—376 (т. 42, с. 176—180).
28 мая
1 Письмо М. С. Сухотина к Т. Л. Сухотиной от 26 мая. См.: Сухотин, с. 184.
2
3 P. Birjukov. Vzpomínky a listy L. N. Tolstého. Jeho dílo a život. Dil I—II. Praha, 1906 (Япб).
4 Том I кн. Бирюкова «Л. Н. Толстой. Биография». М., «Посредник», 1906, вышел в свет 2 сент.
5 Т. М. . Торжество земледельца, или Трудолюбие и тунеядство. Предисл. Л. Н. Толстого. М., «Посредник», 1906.
6 В сб. «Л. Н. Толстой. О земле и труде» (М., «Посредник», 1906) включен отр. из письма Т. к Р. Роллану от 3 (?) окт. 1887 г. (т. 64, с. 84—98) под загл. «Из письма «О ручном труде». Выдержки из «Круга чтения» в сб. нет.
7 Кн. о В. К. Сютаеве в «Посреднике» изд. не была.
Сноски
1* англ.).
2* Но не пришлось ему читать их, т. к. никто не догадался тогда приобрести и доставить их, а после, наверно, все позабыли о высказанном желании. (И я в том числе.)
3* рассекал (от лат. sectio).
4* одна жизнь во всех (англ.).
5* Пропуск в подлиннике. — Ред.
6* — Ред.
7* Отсюда до конца дня — текст вставки, введенной Маковицким при обработке дневника. — Ред.
8* Пропуск в подлиннике. — Ред.
9* Принадлежит С. А. Стахович. Как деликатен Л. Н. к чужим книгам! То же было раз с другой книгой.
10* Ни в одной газете не было отзыва и критики «Круга чтения». Слышно было, что Буренин собирается написать, но не написал.
11*
12* Пропуск в подлиннике. — Ред.
13* «Вам ее на 50 лет хватит» (франц.).
14* Надо ожидать неожиданного (франц.).
15* Он приехал из Екатеринослава, где живет, а родился в Витебской губернии.