Маковицкий Д. П.: "Яснополянские записки"
1906 г. Июнь

1 июня. Декламировали стихи. Вызвали Дору Федоровну, чтобы она декламировала по-шведски, а я — по-мадьярски. Коснулись Брюсова. Л. Н. сказал:

— Некоторые стихи недурны.

Еврейская фабрика сигар просит позволения назвать сорт сигар именем Л. Н.1

Пишущие письма к Л. Н. так обращаются к нему: «Великий учитель истины», «Дорогой учитель», «Dear great leader of men!»1*. Некоторые пишут благодарственные письма, лестные, но искусственные, и не подписываются.

За обедом обсуждался вопрос о вегетарианстве. В разговоре участвовали многие, и он долго длился.

Л. Н.: Больше всего помешало мне в утренней работе резание курицы. Ее крик, битье о землю, обтирание кровавого ножа о траву. Как это можно делать — курицу есть!

Лев Львович: Все-таки очень вкусно.

Софья Андреевна: Попробуй не дать прислуге мяса.

Л. Н.: Это их дело — сами едят ли мясо, режут ли для себя. Но не надо их заставлять для других.

Л. Н. говорил с таким огорчением и трогательностью, что у него горло защемило и слезы стояли в глазах.

Л. Н. смотрел в Брокгаузе процент земледельцев среди населений разных европейских государств и читал о зависимости России от Германии2.

2 июня. Л. Н. на мой вопрос ответил:

— Сегодня здоров. Очень много работал.

Завтракали на террасе, ели ягоды.

— Земляника лучше клубники, — сказал Л. Н.

— У Саши будет много переписки; статью ему отдам, чтобы не переврал разговор.

Л. Н. (мне): Получил брошюру Бодуэна де Куртенэ, очень материалистична. Он русских не признает славянами1.

Л. Н.: Есть красивый тип владимирский, с орлиными носами. Эти будут славяне, и вообще те, у кого выговор на «о».

Татьяна Львовна уходила с веранды. Л. Н. спросил ее, снести ли на Козловку ее письма.

Татьяна Львовна: Они не написаны.

Л. Н. (шутя): Таких и у меня есть много.

Под вечер приехал английский журналист, иллюстратор N. Luboshey. Он снял Л. Н-ча. Л. Н. попросил его послать по снимку Бирюкову и Сергеенко2.

Александра Львовна встречала Гольденвейзеров, приехавших на лето в Телятинки, и поспорила с Александром Борисовичем о революционерах. Он оказался на их стороне, так же, как Бутурлин, который откровенно сказал, что преклоняется перед Спиридоновой, одобряет ее поступок.

Вечером пришел к Л. Н. колбасник из Москвы. Поклонился Л. Н. в ноги, чего тот не любит и после чего его обращение становится жестким.

Спрашивал, почему проиграна война. «Ведь мы, русские, были дружны» (дружно бились). Л. Н. понравилось это выражение.

Л. Н.: Душан Петрович, вас можно спрашивать про медицину, этнографию, статистику. Сколько во Франции, Баварии, Пруссии земледельцев?

Я прочел Л. Н. данные из речи Гурко в Государственной думе3.

Л. Н.: А в Испании, Португалии? По Лебону, в этих странах прироста населения нет, государственные финансы в упадке, голод... Лебон приписывает это упадку латинской расы. Раньше она была первенствующая — пока требовалось мужество, храбрость, владение словом; теперь же решают не войны — и народы не терпят столько от поражений в войнах, сколько от поражений в промышленности и коммерции, а промышленность, коммерция — это упорный труд, выдержка, аккуратность в изготовлении товаров, честность. Французы не только вытесняются немцами с чужих рынков, но и дома. Французские фирмы покупают немецкие товары и перепродают их как свои изделия (например, фотографические аппараты).

Л. Н. играл в шахматы с Михаилом Сергеевичем. В 11 вечера Л. Н. спросил, о чем я читал.

— О новом способе добывания селитры из азота воздуха; способ этот уже применяется в Норвегии.

Спустя некоторое время Л. Н. сказал:

— Ваше сообщение меня не интересует. Такие изобретения, кажущиеся важными, усовершенствования возможны только при нашей извращенной жизни. Этих моторов, бициклетов и других технических изобретений, я уверен, при нравственной жизни не было бы, а были бы совсем другие изобретения, какие — не можем знать. Те изобретения, которые теперь делаются, возможны только при разделении людей на господ и рабов, когда есть рабы, которых гибнут тысячи в каменноугольных копях. Поучительное в этом чтение Лебона: он видит, что Европа отдана промышленности, сама себя кормить не может (что она рубит сук, на котором сидит). Но он смотрит на эти условия как на нормальные, хоть видит, что все народы не могут так жить.

3 июня. Вернулся Андрей Львович с садков на зайцев у вел. князя Николая Николаевича. Николай Николаевич — дядя Николая II. Меня поразило, что в разговоре с Андреем Львовичем он не спрашивал про Л. Н.

Л. Н. мне за завтраком:

— Какой трогательный был сегодня утром молодой человек! Он из Новгородской губернии, живет в Ялте, студент технологического училища, чахоточный. «Прежде разделял ваши взгляды, но теперь, после ужасов, которые происходят, нельзя обойтись без террора. Я за него». Но он мягкий, добрый, поддается (на доводы, которые я приводил). Жаль его.

Юлия Ивановна: Вы книжки ему дали?

Л. Н.: Нет, он все читал. Пришел так, меня видеть.

Когда это рассказывал, заметили, что по дикой лозе балкона пробиралась мышь. Смотрели на нее; разумеется, никто ее не трогал.

Сегодня был еще странник, бледный, слабый. Когда Л. Н. его спросил, почему он такой сгорбленный и слабый, ответил:

— На мне пуд железа (т. е. вериги).

Другой был на Сахалине. Когда ему было 16 лет, участвовал в убийстве еврейского семейства, трех человек, в Туле. Пять товарищей померли на каторге, он 20 лет пробыл на Сахалине. Попал в японский плен, шрапнелью ранен в спину. О японцах, как все, хорошо отзывается.

Еще был сегодня вчерашний Любошиц-Любошей. Опять фотографировал Л. Н., Софью Андреевну, М. С. Сухотина и его семью.

Маковицкий Д. П.: Яснополянские записки 1906 г. Июнь

БЕРЕЗОВЫЙ МОСТИК В НИЖНЕМ ПАРКЕ

Ясная Поляна, 1905—1906

Фотография В. Г. Черткова

Когда вышли к чаю, Софья Андреевна, Лев Львович и Гольденвейзер (сегодня приехал в Ясную Поляну) оживленно говорили.

— От бывшего вчера колбасника я слышал замечательное слово. Он пошел из Москвы на юг. В Туле встретил знакомого, который сказал ему: «Нынче такое время, что всем надо быть в Москве» (т. е подготовляться к восстанию). Есть задор, люди, которые задирают, которые хотят восстания и сделают его, — рассказывал Л. Н.

Татьяна Львовна: Я сегодня в Туле видела реалистов, покупавших кавказские ножи.

: Прокламация черносотенная показывает, что готовятся обе партии.

Л. Н. (ко всем, но, по-моему, как бы по адресу Александра Борисовича, который начал рассказывать Л. Н.: «Слышали, что в Риге между казненными из восьми — шесть было невинных, доказано их алиби»): Можно ли этому верить? Газеты как врут! У тех, которые метали бомбы в Севастополе, тоже бы́ло алиби. После смерти о том писать.

Михаил Сергеевич: В Думе кто-то поправил оратора, когда утверждал неправду. На него за это напали, говоря, что это бестактно и несвоевременно — защищать правительство от подозрения, обвинения.

Л. Н.: Как в Севастополе хотели убить Неплюева1 и убили 20 посторонних или в Мадриде вместо королевской молодой четы — 30 посторонних2, так и правительство не всегда попадает на настоящих. Но нельзя брать сторону ни той ни другой стороны: идет свалка; теперь один внизу, другой — сверху, и нельзя говорить, потому что он внизу, что он прав: в ближайшем моменте он может быть наверху, выхватит нож... Идет свалка, оба виноваты. Я всегда рассказываю анекдот про вырванную бороду.

Л. Н. взял «Былое», майскую книгу, и сказал:

— «Былое» — самый революционный журнал. Если бы я был молод, то после чтения «Былого» я взял бы в обе руки по револьверу. — И Л. Н. приподнял руки, смеясь. Потом сказал:

— Как я стар! Тут об убийстве Мезенцова (в 70-х годах). Мезенцов был мой знакомый, друг, пел тонким голосом. Непривычно читать такие вещи по-русски: и грубо, и задорно, и неприлично писано3. Вчера читал в «L’Ere Nouvelle» по-французски — другое, там прилично. Каляев убил бомбой московского генерал-губернатора, великого князя Сергея Александровича. В «Былом» о нем: когда пред казнью пришел к нему священник, сказал ему: «Я не верю ни в какие обряды. Но вы добрый человек, который пришел утешить меня; позвольте вас поцеловать»4.

Сегодня Л. Н. получил письмо и рукопись от доктора-юриста Гольдберга из Петербурга. Присылает немецкий перевод драмы Алексея Толстого, чтобы Л. Н. его пересмотрел и поправил5.

Л. Н. (мне

— Нет.

Л. Н.: Высший суд нашел, что в сочинениях моих, ни в религиозном, ни в политическом содержании, нет преступления против 129-й статьи закона, что печатание их в России не подлежит стеснению (преследованию)6.

Лев Львович говорил, что он об этом писал царю и говорил с высшим цензором7:

— Я им объяснял, что твои взгляды, писания — противореволюционные и что не следует их преследовать. Царю написал в письме — наверно запомнил и сказал слово.

Л. Н.: Они этого не понимают.

Я сказал Софье Андреевне, чтобы теперь поскорее печатала полное собрание сочинений Л. Н.

Софья Андреевна: Печатают столько издателей, мне нельзя с ними конкурировать. А печатание стало дорогим. У Кушнерева забастовка.

Вчера узнали о выходе «Недели» Битнера с 96-страничным приложением сочинений Л. Н., выпуск — 10 копеек. Это приблизительно десятое (разумеется, неполное) издание сочинений Л. Н.

Говорили о земле. Татьяна Львовна и Александра Львовна негодовали на чиновников Крестьянского банка, что продажу их земли крестьянам с февраля до сих пор не устроили. Мужики землю поделили промеж себя, обрабатывают, а она ими еще не куплена. В этом году очень много куплено земли крестьянами. Михаил Сергеевич сказал, что местами крестьяне купили землю, но нет у них инвентаря, лошадей и т. д.

Л. Н.: Вопрос об отчуждении земли неправильно поставлен (кадетами), что «есть нужда в земле, которую надо удовлетворить». Можно быть без земли богатым, а с землей — бедным. Надо поставить его так: равное отношение к земле всех.

Л. Н. вспомнил телятинского мужика, который с сыном сейчас рубит на дрова березы в саду. Зарабатывает в месяц 30 р. Он свою землю сдает в аренду и живет посторонним заработком.

Сегодня Софья Андреевна получила от Бирюкова английский перевод биографии Л. Н.8

Эггер-Линц из Тироля послал Л. Н. олеографию своей картины «Wallfahrer». Красивые пустертальские типы женщин и мужчин. Понравилась9.

Михаил Сергеевич: Напрасно написал Христа так низко на кресте висящим; ведь ему на копье губку с уксусом подавали.

Л. Н.

Михаил Сергеевич: Христос был распят сидя. Сухожилия разорвали.

Л. Н. вчера и сегодня переводил из «Standard» короткое изложение редактором проекта Генри Джорджа, приписал свое — приготовил для сотрудника «Нового времени» (который вчера должен был приехать) — чтобы не переврал. А о политике (что будет говорено) там уж переврет (как почти все интервьюеры).

4 июня. Л. Н. за завтраком:

— Я огорчу Душана Петровича на всю его жизнь. Я хотел есть картошку, а он ее съел. Я, по Хэйгу, перестал есть яйца, и мне хорошо. В последние дни могу немного работать.

За обедом ни о чем интересном не говорилось.

Вечером в 11 Л. Н. о Лебоне:

— Неосновательный, но много сведений, которые мне интересны именно теперь1.

Потом прочел из немецкой брошюры вслух: «Хотя религия — дело частное, все-таки мы, марксисты, — атеисты»2.

Л. Н.: Был здесь сын Николаева (?) — я не мог припомнить, потом припомнил, — с которым переписывался. Просил. «Что же я вам могу дать?» Я ему дал 10 копеек, как всем.

Татьяна Львовна: Ты бы ему дал хоть полтинник.

Л. Н.: Я этого не могу. После пришла вдова, той дал больше.

5 июня. Понедельник. Приехали И. В. Денисенко с 12-летним сыном Онисимом и Илья Львович. Известие, что Сергей Львович женится1. Приехал Юрий Беляев, корреспондент «Нового времени». Вечером Иосиф Константинович, Лебрен, Миша Булыгин. Вечером приехали А. Е. Звегинцева и М. А. Болдырева.

Л. Н. прочел из Лебона о том, как понижается нравственный уровень общества вследствие парламентских прений. Лебон интересный. Много знает, наводит на мысли2.

Анне Евгеньевне на ее слова о Думе Л. Н. ответил, что2* самоуверенность и...... 2* И Дума плоха, и старый режим плох. Но от Думы нельзя вернуться к старому режиму, а надо новое.

Илья Львович рассказал:

— В Калуге отказались солдаты взять ружья наперевес и вытеснить железнодорожных рабочих с платформы.

Анна Евгеньевна сообщила, что великий князь Николай Николаевич говорил, что земли (крестьянам) не дадут.

6 июня. После обеда Л. Н. на балконе с Ю. Д. Беляевым. Около полутора часов разговаривали. Потом гуляли. Л. Н. дал ему записку с переводом из сиднейского «Standard» о системе Генри Джорджа1.

В 9 вечера Михаил Сергеевич на крыльце очень удачно представлял разных депутатов на трибуне и скамьях, Муромцева, как кавалергарды разгоняют Думу. Л. Н-чу больше всех нравился Недоносков. Остальным — депутат-татарин на скамье — как аплодирует. Все, и Л. Н. тоже, добродушно смеялись, и особенно дети Денисенко.

За чаем Л. Н., будучи слаб и нездоров (сердцем), сел к открытому окну.

— Только при открытом окне можно дышать, — сказал он.

В комнате было душно, и, думаю, Л. Н. вздремнул.

Беляев рассказал интересно, как революционеры напечатали в типографии «Нового времени» прокламации. Потом сообщил, что в Москве остановится на два дня — поговорить с типографщиками, которые опять бастуют. Нужно будет удовлетворить их требования, а то испортят наборные машины. Внутренняя конструкция этих машин очень тонка. В Москве в редакции «Русской земли» есть три таких машины по 30 тысяч рублей.

Я говорил Беляеву, чтобы не переводили воспоминаний детства Л. Н. с английского, а достали оригинал у Горбунова, и чтобы завели в библиотеке редакции чертковские издания Л. Н., т. к. и «Новое время» и другие газеты иногда приводят цитаты из них по переводам с переводов.

Когда Беляев прощался, Л. Н. сказал ему:

— Кланяйтесь от меня Суворину, советую ему прочесть Хомякова «Самодержавие». Он <Хомяков> самобытный мыслитель. Можно с его мыслями не соглашаться, но они наводят на размышление, дают новые мысли. И спросите, не издаст ли Валишевского — книги интересные. В таком порядке, как он писал; начать с Екатерины.

Беляев: Нет, переводчики плохо переведут.

Л. Н.: Узнайте, не переводит ли кто-нибудь, и напишите мне. Я нашел бы переводчика — Машу; книги у меня есть. (Маша хочет заработать.)

Л. Н.: Не надо быть требовательным к 27-летнему. Кажется: дозрелый и должен все знать, что другие дозревшие и старые люди. Мы, когда нам 50 лет, видим разницу между нами, 50-летними, и 27-летними. Человек постоянно растет (духом) до 100 лет.

Потом Л. Н. говорил о том, как у Валишевского описана смерть Екатерины.

Л. Н.: Мы ее раздел Польши расхлебываем.

Потом Л. Н. говорил «О польском вопросе» Бодуэна де Куртенэ. И между прочим сказал, что он правильно советует о границах вперед не говорить, а дать автономию, и потом пусть население уездов выбирает — куда хочет быть присоединенным (к России или к Польше).

— Книга очень разумная, но тон материалистичный.

Лев Львович, когда была речь о старом Суворине, заметил, что Суворин не признает души, говорит: «Что̀ о душе говорить, ее нет».

Л. Н.: Души нет, ах!? — И встал и пошел в кабинет.

Лев Львович: Он человек очень добрый.

— Он бессознательно добрый, не сознает души, — сказал из дверей Л. Н. А потом принес из кабинета книжку: «Wahrheit und Trug in materialistischer Philosophie» von einem Selbstdenker. И прочитал из нее сперва, что религия не начинается признанием бога, но самосовершенствованием, сознательным служением другим. Потом читал оттуда же: «Der grösste Hypnotiseur der Welt ist... 3* — кто? найдете, Душан Петрович? — ... die Wissenschaft»4*, — и читал дальше Денисенкам, Михаилу Сергеевичу и мне.

Л. Н.: Какие хорошие мысли! Подписался Selbstdenker5*. Дума — не Selbstdenker, ни одной серьезной оригинальной мысли не было в ней высказано. Скажите, что̀? — обратился к Михаилу Сергеевичу. Тот качал головой.

Л. Н.: Говорит, что материалистическая нравственность — without legs — без основ; ее не может быть, она заимствована из духовной области. И в этой книге есть ложка дегтю. Автор — спирит. Верит в существование отдельных душ.

Потом Л. Н. еще перечитывал из немецкой брошюры Selbstdenker, а потом из «World’s Advance Thought» — Денисенкам. Меня отозвали зашить рану двухлетнему мальчику. Когда я ее зашивал в моей комнате внизу, мальчик кричал. Наверху затих разговор. Л. Н. сошел: «Не могу ли помочь?» Но уж было готово. Потом послал через Юлию Ивановну молока и калач мальчику.

7 июня. За завтраком Л. Н. с Михаилом Сергеевичем.

Сухотин: Почему партии в Думе — это подражание? Люди соберутся и по мнениям разделятся.

Л. Н.

Михаил Сергеевич: Это один из старых, готовых в Европе приемов.

Л. Н. (позже): Когда читаю речи в Думе — как в грязь попадаю. (На днях кому-то выговаривал за чтение газет и особенно о Думе.)

За обедом Л. Н. задавал задачи о тростнике: смерить высоту тростника из данной длины части, находящейся над водой, и т. д. О косцах: были два луга, один вдвое больше другого, косцы скосили большой за полдня, потом половина их косила меньший луг полдня, и скосила столько, что на другой день его один косец докосил, и т. д.

Л. Н. был сегодня особенно прост, мил с Денисенками и с нами. Вечером ходил гулять в Елочки. Винт. Л. Н. спросил Александру Львовну, помнит ли Ch. G. Bonet-Maury.

— Он пишет о «Христианстве и патриотизме» и с французской любезностью уничтожает меня1.

Михаил Сергеевич: Почему теперь? Ведь это давно написано.

Л. Н.: Должно быть, по-французски теперь появилось.

Вечером при шахматах Л. Н. спросил меня:

— Вы читали Талмуд?

— Нет.

— Кто это читал?

Елена Сергеевна: Я.

Л. Н.: Где ни откроешь — чепуха. «В субботний день...»

В яснополянской библиотеке имеются 6—7 томов Талмуда, издание Сойкина. Один из этих томов лежал открытым на столе.

И. В. Денисенко решил уехать завтра с семьей, боясь, что 10-го начнется стачка на железных дорогах.

Денисенко: Стачки раньше были незаконными, теперь позволены, но всегда можно их подвести под некоторые статьи.

Л. Н.— сомнительные проступки; иногда нельзя сказать, что проступки, иногда — поступки. Теперь говорят, что где-то земледельческие рабочие хотят три рубля, женщины — два рубля в день. Давно пора! Только нельзя им не давать работать тем, которые хотят работать по 75 копеек, как и их, требующих три рубля, нельзя насилием заставлять работать за плату, которую другой установит. На стачки смотрю, как на пассивное сопротивление. Но как <только> они делаются из корыстных целей, так они становятся орудием борьбы.

Денисенко: У нас в стачечников стреляют.

Л. Н.: Во Франции, Америке тоже расстреливают.

Денисенко: После требования разойтись. На Западе первый залп холостыми, у нас — сейчас же боевыми.

Разговор Михаила Сергеевича, Михаила Львовича, Александры Львовны, Софьи Андреевны, Сергея Львовича и Льва Львовича о мужиках. Лев Львович утверждал, что порубки леса, главное за Воронкой, причиняют больше 10 тысяч убытка. Михаил Львович говорил, что у него собираются мужики косить для себя. Это допустит, но свозить — нет. Казаков!

Александра Львовна сказала, что где-то половину свезли барину, половину себе; она на это согласна.

Софья Андреевна: Я вчера исполнила их требования, у нас будет тихо.

Дора Федоровна опасалась, что в Ясной порежут господ. Софья Андреевна ее успокаивала. Но, кроме Л. Н., никто не считает невозможным поджог и ограбление. Татьяна Львовна полагает самым безопасным местом хутор в Овсянникове.

8 июня. Уехали Денисенки.

9 июня. Утром уехали Сухотины. Татьяна Львовна пробыла здесь с августа 1905 г. Тут у нее родилась Танечка, теперь со всей семьей уехала. Пополудни в 4 я с Александрой Львовной выехали верхами на Делире и Мушке в Пирогово. Там пробыли день 9 июня.

10 июня. Вернулись верхами из Пирогова в Ясную. Выехали утром в 6. Приехали С. А. Стахович с племянницей Евгенией Сергеевной6* и Гольденвейзеры из Телятинок. Л. Н. вчера нездоровилось. Сегодня лучше. Лев Львович рассказывал, что̀ произошло в Государственной думе. Когда министр говорил: «За время беспорядков убито городовых 288, а ранено 383», раздались крики: «Мало».

Софье Александровне передавали, как Михаил Сергеевич изображает деятелей Думы. Л. Н. особенно понравился Недоносков и рассказал о нем, но заметил про смех:

— Нехорошо смотрим на это, с юмористической стороны.

Говорили о Столыпиных.

Л. Н.

Софья Александровна говорила о Герценштейне и напомнила Л. Н.:

— Вы тогда, когда Герценштейн говорил в Москве, сказали о его речи: «С чисто профессорской тупостью...»

Л. Н. спросил Софью Александровну про племянников — студентов в Монпелье:

— Чему они <там> учатся, я понять не могу.

Л. Н. рассказывал о Лебона «Psychologie du socialisme»:

— Лебон материалист. Книга так растряслась, надо будет достать новую и вернуть вам, — сказал Софье Александровне, которая одолжила ему эту книгу.

Софья Андреевна каждое воскресенье в белом платье.

Племянница С. А. Стахович ушла с Александрой Львовной. Софья Александровна о них:

— Теперь политизируют, племянница страшно занята политикой. Она благовоспитанна, молчала за обедом, когда другие говорили о политике.

Л. Н.: Она кадетка?

— Нет, левей.

Л. Н.: Молодым нельзя не сочувствовать народу. Только пути нехороши. Убийство нарушает религиозное чувство. Был Миша и рассказал, что он в ссоре с Линой два дня. Поссорился из-за того: был у них Лопухин и говорил, что убийство полезно, — например, Плеве. И Лина сочувствовала. Когда есть религиозное чувство, нельзя рассуждать о пользе убийства Ивана Ивановича, Семена Семеновича. В этом — чему выражается сочувствие (сочувствие к убийствам) — qui pro quo. (Это говорил по адресу присутствующего Александра Борисовича, который сочувствует убийству правительственных лиц.)

Л. Н. спросил меня, устал ли я, когда ехал из Пирогова домой верхом.

— Да.

— Но теперь получил «шлюс»7* и équilibre8*.

Потом попросил «Русские ведомости» с отчетами о заседании Государственной думы и посмотрел речи Столыпина и Урусова1. Последнюю хвалил ему Александр Борисович, утверждая, будто бывший товарищ министра сознался, что погромы подготовлялись правительством.

— Это очень глупо, неясно, ничего определенного, какая-то группа лиц подозревается им и полно человеконенавистничества, — сказал смущенный Л. Н.

Софья Александровна пояснила, что «группа лиц» — Трепов и другие придворные, имеющие больше влияния на государя, чем министры.

Софья Александровна: А если это так, как он утверждает, то есть что погромы подготовлялись, то почему же он оставался тогда товарищем министра?

Лев Львович: Я Урусова знаю, он бестолковый человек и болтун.

Кто-то: Но он себе портит карьеру.

Л. Н.: Карьеры теперь через Николая II не делаются, а наоборот.

Софья Александровна рассказывала о том, что в Думе говорилось о погроме имения ее дяди; рассказывала и о письме своей матери, которое тут же получила и читала: о требованиях рабочих на время уборки: мужчинам — 25 р., бабам — 15 р.

Л. Н. это признавал:

— Только без насилия, чтобы они не прогоняли тех, которые хотят работать за меньшую плату.

Софья Александровна говорила, что все идет к худшему, к европейскому положению, подгоняют по рецепту.

Л. Н.: Я могу себе представить, что это приведет к хорошему; это нарыв, который вскрылся; течет гной, который там сидел. Если будет так, как в Европе, будет плохо. Там полное нагноение, просачивается. Этому я не верю, чтобы у нас стало, как в Европе.

Софья Александровна: До сих пор все идет к тому, даже и требования сельских рабочих туда ведут.

Л. Н. не согласился, а потом сказал:

А может быть, что будет так. (Как в Европе.)

Л. Н. (): Поедете за границу, поедете учиться?

Нет.

— Слава богу, а я испугался. Постоянно получаю письма от людей, которые хотят служить народу, а для этого им нужно идти на курсы, недостает одному 150, (другому) 300 рублей, и это я должен им дать.

В разговоре с Евгенией Сергеевной зашла речь о ее родственниках.

Л. Н.: Ехал по железной дороге, и в том же поезде ехал Барятинский с Шамилем к Орлову-Давыдову9* в Отраду. Тут <?> один раз видел Шамиля2.

Л. Н. (о книге Лебона): У него есть свои социологические законы, у Маркса — свои. Беспристрастно рассматривает людей, как животных. Он дерзок, смел.

Л. Н. спросил про Новую Зеландию, о ее пространстве, количестве жителей.

Лев Львович утверждал, что в Японии введен единый налог, и Меньшиков писал, что с того времени Япония подвинулась вперед3.

Л. Н. не верится; сказал, что писали бы об этом приверженцы Генри Джорджа.

Юлия Ивановна говорила Софье Александровне, что я страшный политик.

Л. Н.: Душан Петрович не политик, его склад духовный не такой. Из газет выбирает этнографическое.

Л. Н. вспомнил, что Миша рассказал, как решили: кто заговорит о политике, платит 20 коп. штрафу. Собрали 3 р.

— Так и мы сделаем, — сказал Л. Н.

Л. Н. позвал меня к себе, дал отвечать на письма и послать книги:

— Записывайте, кому какие книги посылаете. Бузулукские семинаристы просят опять книг, неизвестно, какие посланы в первый раз. — Просил найти данные об Англии, Франции, сколько там земледельцев, сколько хлеба производят (Англия только одну пятую нужного), найти в «Новом времени» речи Петражицкого и Стишинского4. Потом говорил:

— Получил эту брошюру (в красной обложке маленького формата). В ней подтверждения того, что мне писал Кросби: что в Америке две трети единого налога ляжет на города. Есть акры, которые стоят по 10 миллионов (наверно в Нью-Йорке, Чикаго), и что Single Tax10* принесет в два раза столько, сколько нужно для расходов государства и коммун. Мы с Николаевым вычисляли для России и нашли, что в России (единый налог) покроет все государственные расходы.

Потом Л. Н. разговорился о Звегинцевой, которая против всяких требований свободы.

— Я ей сказал всю горькую правду, — заметил Л. Н.

— К концу плохо. Завтра снова напишу5. — А потом, обратившись ко всем, удивляясь той медленности, с которой пишет эту статью в 20 страниц — три месяца, сказал: — Как карандаш, когда застрагиваешь и он обламывается, все сначала должен зачинять.

11 июня. Гости: С. А. Стахович с племянницей, вечером — Гольденвейзер, до половины десятого Звегинцева с Н. Н. Кровном (чиновником Министерства торговли).

За обедом Л. Н. с Софьей Александровной, между прочим о ее племяннице Евгении, которая социал-демократка, сказал:

— Блажен, кто смолоду был молод1, наслаждался природой; интерес к политике говорит, что не молод... Старики, люди, которые пережили новую историю, могут политикой заниматься.

Звегинцева: Вы признаете, что наша культура выше крестьянской?

Л. Н.: Напротив.

Звегинцева: Николай Николаевич (Кровн) изучал этот вопрос и доказал, что крестьяне плохо обрабатывают землю; отдать им землю — будет беда (голод).

Л. Н.: В Ясной Поляне наша рожь, овес плохи, крестьянские — хороши.

Звегинцева: Если земля перейдет крестьянам, не будет такого урожая. Николай Николаевич изучал этот вопрос и доказал это.

Л. Н.: Неправда. Посмотрите нашу рожь, наш овес и крестьянские — крестьянские лучше.

Л. Н.: Мне постоянно стыдно, что у моих родственников есть земля.

Звегинцева: Какой выход будет — диктатор Трепов, Наполеон?

Л. Н.— грех.

Маковицкий Д. П.: Яснополянские записки 1906 г. Июнь

ТОЛСТОЙ, КЭНДЗИРО ТОКУТОМИ И А. Л. ТОЛСТАЯ

Ясная Поляна, 18 июня 1906 г.

Фотография С. А. Толстой

«Утром приехал Кэндзиро Токутоми... Приехал прямо из Японии». — Запись от 17 июня 1906 г.

А. Е. Звегинцева взяла с собой ветвь ольхи, которую ей сорвал и подал Л. Н., тем отводя речь от политики — на запах лип, на деревья, которые сажал, и прочее.

Вечером с 10.30 до 11.30 Л. Н. разговаривал с Евгенией Сергеевной, Софьей Александровной, Н. Н. Кровном у малого круглого стола. Евгения Сергеевна последние полгода ничего другого не делала, кроме чтения газет — «XX век», «Волна», «Вперед» — и социал-демократической литературы. Хотела изучить рабочее движение. Л. Н. ей говорил, что политика и политическая экономия имеют малое значение в занятиях человека.

— Если вообразить себе интересы людские шаром и в середине его человека, то очень маленький конус выпадет на долю политики. Внутренняя жизнь, дружба и так далее куда важнее политики. Самое главное — внутренняя жизнь, и воздействие на других через нее самое сильное. Из газет чему научитесь? Газеты врут, только представьте себе, что ни одна из них никогда не неправа! Через газеты не узнаете рабочего движения. Они вас только запутают. Я 80 лет прожил, а во мне пороков сколько; еще 80 лет прожить — и не избавишься от них всех, но хоть от немногих избавился. Они есть и в вас. Надо непосредственно выработать внутреннего человека, а посредством кадетов выработаете урода. Кадеты, социал-демократы — рабы западных учреждений. Читайте хорошие книги, хотя, кажется, Эмерсон сказал: «Нельзя прочесть всех хороших книг».

Л. Н. подарил ей «Речи и статьи», «Прогресс и бедность» Генри Джорджа и «Конец века».

Н. Н. Кровн не знал о существовании «Круга чтения».

12 июня. Вчерашние гости. Л. Н. сегодня очень слаб, но ездил верхом. Под вечер был ученик технического училища. Л. Н. дал ему книги. За обедом Л. Н. сказал про статью «О веротерпимости» Успенского, что хороша.

Л. Н.: Теперь мне пишет, что ни одна газета, куда я его посылал, не хотела ее напечатать1. То же самое было с письмом Шейермана. Прекрасное письмо, а его ни одна газета не напечатала. Все, что благоразумно, серьезно, правдиво, — им не нужно. Им нужно вранье. Успенский мне писал, что посетит Андрея Кудрина и Савелия Шнякина в Харькове. Они услыхали от Добролюбова, что убивать грех, и отказались от воинской повинности.

Л. Н. рассказал Софье Александровне о Добролюбове:

— Был у меня в лаптях, белокурый. Я с ним говорил около часу, не подозревая, что он не крестьянин (новгородский). Это был Добролюбов, который написал томик декадентских стихов. Он живет в Самарской губернии. Эти два (Кудрин и Шнякин) — молодые люди, отказавшиеся от военной службы под его влиянием. И два казака оренбургских (?) — тоже отказались от военной службы. Еще одна книга его, бестолковая, туманная, местами искусственная. Он ведет аскетическую жизнь, шесть месяцев просидел в Петербурге в тюрьме (из-за этих казаков)2.

Александра Львовна: Он говорит всем ты и требует, чтобы и ему так говорили.

Софья Александровна говорила о забастовке крестьян и что они снимают чужих рабочих .

Л. Н.: Эта черта мне нравится.

Л. Н. (после обеда): Пойду читать Лебона. Прочту его за два года.

Вчера Л. Н. сказал А. Е. Звегинцевой, когда она спросила бывшего с ней молодого человека Н. Н. Кровна о револьверах (она всегда, приезжая, вынимает револьвер и кладет в передней на окно): «Бросьте в воду».

Вечером с 8.30 до 9 Л. Н. гулял с Софьей Александровной и Евгенией Сергеевной. Сегодня слышал о Евгении Сергеевне, что она, чтобы повидать Л. Н., когда родители не пускали ее, переоделась в крестьянское платье и тайком уехала.

К вечернему разговору опоздал. Писал Анне Константиновне.

Лев Львович говорил, что движение остановится на конституции, т. к. на Западе, кроме Французской республики, многие любят царя и не допустят его свержения.

Л. Н.: На конституции нельзя остановиться, как на реформации. Или ортодоксия, или свободное христианство.

Уехали Софья Александровна с Евгенией Сергеевной.

Русское «Свободное слово» (Петербург, Троицкая, 6) начало издавать первое полное собрание запрещенных сочинений Л. Н., 4 р., около 4 000 страниц.

13 июня. За обедом: Л. Н., Софья Андреевна, семья Льва Львовича, Александра Львовна, Юлия Ивановна. Л. Н. спросил Александру Львовну, как ей нравится Евгения.

Александра Львовна: Она милая, красивая.

Л. Н.: Меня удивила Софья Александровна, какая она строгая к племяннице.

Александра Львовна: Я ее (Софью Александровну) очень люблю, уважаю. Она очень умна, способна, но упряма и деспотична. С племянницами у нее беда — они клонятся к революции.

Л. Н.: Когда же японец приедет? Я его расспрошу про Японию, Китай. Если нарочно едет, пусть поживет.

Александра Львовна рассказала, что неудачно возила в Овсянниково чужую собаку, которая ощенилась в будке. Оказалось, что она не оттуда. Еще возила ее и в Козловку — напрасно. Уверена, что сумела бы всех шестерых щенят разместить, как это умеет каждый год Мария Александровна. Но Параша (дурочка) по приказанию Софьи Андреевны потопила их. Никита и Паля Львовичи, когда услышали про это, ужасно плакали.

Л. Н.

Лев Львович спросил отца:

— Что было бы, если б не топили щенят, не резали домашних животных? Как бы они расплодились!

Л. Н. (спокойно): Это касается домашних животных, их не надо <разводить сверх меры>. Дикие сами себя ограничивают.

На чье-то возражение Л. Н. сказал:

— Идеальное положение — есть фрукты. Не надо ни яиц, ни кур, ни лошадей.

Лев Львович: Без домашних животных будет скучно, с ними приятно жить.

Л. Н.: Дикие будут, <как> во времена Франциска Ассизского, садиться на плечи.

Тут я ушел, еще слышал слова Л. Н.:

— Как неприятно убивать крыс, мух! На Соловецких островах птица и иной зверь не боятся людей11*.

Александра Львовна рассказала: была у Надежды Павловны; там видела барышню, которой она год тому назад подарила Мушку. Шпиц с ней. Александра Львовна позвала Мушку, Мушка глядела, глядела на нее, затем кинулась ей на колени, вся дрожа, стала ее лизать в лицо. Барышня отнесла ее на руках.

Л. Н.: Память.

За чаем Л. Н. сказал:

— Я дочитал Лебона. У Лебона о трестах, что они хуже подорожных разбойников.

Я сегодня читал сначала «Христианское учение», которого не читал четыре года, теперь вполне понимаю. На другой день утром сказал об этом Л. Н-чу.

Л. Н.: Неужели вы не понимали до сих пор? Радостно, когда выяснится.

Я сегодня под яблоней записал (и он прочел приблизительно так): «Мы поставлены в необходимость делать (любовь ко всем), делание чего и для меня и для других к лучшему. Как это просто, и только в старости лет это ясно видишь»1.

Л. Н.: Почему Иван Иванович не издает «Христианского учения»?

«Всемирном вестнике»2 и что теперь объявлено опять новое издание сочинений Л. Н. уже девятой, что ли, фирмой.

Л. Н.: Те мало распространяются, издать бы Ивану Ивановичу3.

14 июня. Утром уехали Софья Андреевна с Дорой Федоровной к Михаилу Львовичу и Марии Львовне. Л. Н. их провожал с крыльца. Я опоздал к общему завтраку; пришел, когда завтракал Л. Н. (он всегда завтракает, через час-полтора после всех, ему оставляют на столе).

Л. Н. отошел от холодного завтрака (сегодня забыли подогреть) и ушел к просителям. Я взял читать «Новое время». Л. Н., возвратившись, спросил, что читаю.

— Фельетон Меньшикова о Рамишвили1.

Л. Н. посмотрел и сказал:

— Очень хорошо рассуждает Меньшиков. — Некоторое время спустя добавил:

— Такую ложь и глупости вряд ли говорят в другом парламенте. В английском уже, наверно, нет. Но достаточно, что это рассуждение в «Новом времени», чтобы его девять десятых не читали (с ним не считались).

Л. Н. поехал купаться. В купальне встретились. Л. Н., быстро выкупавшись, ускакал галопом на Андрюшином Запорожце.

За обедом: Лев Львович, Александра Львовна и Юлия Ивановна. Александра Львовна спросила, может ли прочесть вслух из газет одно сообщение. Л. Н. поощрил ее. Она прочла о забастовке земледельческих рабочих (в Орловской губ.) и что они, кроме снимания с работ работающих, не производят никаких насилий. Это ей нравится. Л. Н. ничего не сказал.

Юлия Ивановна заметила, что пчелы с дикого винограда, вьющегося вокруг террасы, не берут цвета, а только пергу́12* на ножках. Ножки точно обернуты плотной пергой, трудно им лететь.

Л. Н.: Это пища детей. Желтая висит на ножке, и она всегда желтая в рыльце (цветка), откуда они берут ее.

Л. Н. играл с внуком Китой. После обеда читал на балконе. Подъезжала телега, Л. Н. спросил:

— Кого вам?

Мужики: Позволите проехать туды?

— Сделайте одолжение.

В 9 Л. Н. опять пошел гулять. В 10.15 вернулся с прогулки, сгорбленный, в суконном пальто. Сказал:

— Я ходил до шоссе и ужасно устал. Ходил потому, что холодно, пока согреюсь.

Вечером дал мне два письма, по которым следует послать книги, и собрал в кабинете со стола книги, которые нужно положить обратно в библиотеку. Еще приходил за горячей водой с лимоном. Смотрел издание И. М. Трегубова: Л. Н. Толстой. «О военной службе». С предисловием И. Трегубова. Полтава, 1906.

15 июня. Теплый день. Л. Н. ходил пешком гулять. После обеда звал всех верхом встретить Софью Андреевну с Дорой Федоровной. Но никто не поехал. Предпочли играть в теннис. Я сшивал сухожилия на пальце мужику, поранившемуся косой.

Утром был проситель: рабочий, чинивший котлы на патронном заводе. Испортил себе глаза на этой работе. Грозит ему увольнение. Просил ему посоветовать, как добиться помощи за потерянное зрение. Л. Н. ему дал записку в несколько строк к Гольденблату1.

Перед обедом приехал Лебрен.

Лев Львович рассказывал, что идет сильная революционная пропаганда в войске; что восстание начнется в Петербурге в гвардии (третьего же дня Лев Львович говорил, что одна гвардия останется верной, не поддастся революционным пропагандистам). Разговор о ненадежности войск.

Л. Н.: Милютин-либерал с легкой руки ввел общую военную повинность. Военная служба дает нам равное право быть убийцами. Введение общей воинской повинности было глупо с точки зрения государственной обороны и с точки зрения обеспечения правительства. Сто солдат 15-летней службы сто̀ят тысячи общей военной повинности. Одна Англия имеет хороших солдат; это тот самый дух либерализма, не доведенный до конца. Если либерализм довести до конца, то надо всякое государство уничтожить, чтобы человек действительно был свободный. В милитаризме нет духа правды, а только целесообразность. Введением общей воинской повинности сами себя гонят.

Лев Львович: Все-таки они (солдаты) пристанут к революционерам и переменят государственный строй.

Л. Н.: Переменять нечего. Может последовать только неповиновение власти. Это та garde nationale13*, которая во время Коммуны вся восстала против правительства. Во Франции весь народ был с революционерами.

Л. Н.: Что видел, хватило бы на целый рассказ. Сегодня ездил в Судаково. Там перед домом на столе высокие букеты. Спросил, почему? «Царица небесная ходит». Если бы ее одну пустили, не стала бы ходить. Государственная дума, а рядом рудаковский священник ходит с царицей небесной. Вы у него были, Душан Петрович, он старый?

Я: Лет сорока — сорока пяти.

Л. Н.: А ведь ходит, ах! В Думе, что ли, поднять вопрос об этом хождении?! И рядом с этим — я дал подержать лошадь мальчику, водящему слепого нищего. Когда вернулся, сказал ему: «Ты бы сел на нее да и увел». А он: «А душа где?» Я ему дал гривенник. Он: «Этот гривенник дороже всего — это трудовой, а то ведь ходишь и грабишь людей. Недавно ко мне так приходила царица небесная; лакей мне сказал: «Одна глупость». Я поотошел, а он закричал: «Подай с постели простыню!»» (стлать священнику под ноги: как пройдет по ней, она — его). Так поступил, как те женщины, которые вышли с мужьями ждать конца мира и спрятали добро.

Рассказ, показывающий половинчатость веры у женщин, я слышал от Шкарвана, который его слышал от Л. Н. в 1896 г. В какой-то местности пошел слух, что наступает конец мира. В известный день все жители вышли на гору ждать его, причем мужчины постарались заранее пропить что можно было. Когда конца мира все-таки не было, мужчины стали жаловаться, что теперь нечем будет кормиться, так как все пропито. Но женщины утешали их, говоря: «Не бойтесь, мы припрятали».

Л. Н.: Вчера и сегодня я не мог заниматься, взял «Новое время» и прочел с начала до конца. Впечатление: «Руки вверх!» Убийства, убийства. Как страшно! Я читал мистика Силезиуса, мысли прелестные, а после того — «Новое время».

Вчера вечером я застал Л. Н. читающим Силезиуса. Отмечал в нем для «Круга чтения». Сказал: «Трудное, долго нельзя читать».

Л. Н. читал для себя «Мои воспоминания» Боборыкина («Русская мысль», февраль).

— Он был после меня в Казанском университете. Описывает тамошнюю жизнь, мне это интересно, — заметил Л. Н.

Л. Н. прочел вслух письмо горничной, читавшей его сочинения и нашедшей в них «христианскую веру», которая ей по душе. Просит книг. Л. Н. велел ей послать «Так что же нам делать?», «Неужели это так надо?»2

— Получил письма, просят опять книг. Мне это приятно.

Лебрену, когда тот говорил Л. Н. что-то о философии, Л. Н. сказал:

— Об этом буду писать, если буду жив, зимой. Вечера длиннее, тогда и по вечерам пишу, теперь хочется гулять да и уставши бываешь.

Сегодня и вчера Л. Н. искал статью-вырезку «Буддийские мысли», присланную ему Сергеенко для «Круга чтения»; не нашлась.

16 июня. За обедом: Л. Н., Софья Андреевна, семья Льва Львовича, Александра Львовна, Юлия Ивановна, Лебрен, Н. П. Иванова. Л. Н. рассказывал, что́ слышал от урядника. Член Думы, крестьянин Тульской губернии говорил: «Бог знает что такое, только всё хотят мутить, а толку никакого нет». Потом Л. Н. рассказал об Алеше Горшке: 1

— Все жалеет о жене. «И пары нет, — сказал, — сено убирать». На днях сам едва не лишился жизни: стоя на возу сена, привязывал жердь, — я помню, когда сам это делал, трудно, — веревка оборвалась, жердь его откинула и опрокинула. Несколько минут прошло, пока очнулся.

Л. Н. спросил меня о больном плотнике, вчера заболевшем холериной.

— Я не был сегодня у него.

Сегодня отсылал десять посылок с книгами — тем, кто просил их у Л. Н. В год, наверно, 300—400 посылок; кроме того, каждый день раздает сколько, иногда 100 экземпляров. Горбунов, Фельтен, Картушин, Сутковой, Чертков добросовестно снабжают Л. Н. изданиями его сочинений. Горбунов — еще книгами Семенова, Генри Джорджа и другими народными книжками религиозного содержания.

Вечером за чаем на террасе Л. Н. разговаривал с Марией Львовной и Николаем Леонидовичем.

Николай Леонидович, Мария Львовна рассказывали, как пироговские крестьяне покупают землю; как Крестьянский банк исключает тех, у которых земли достаточно, больше трех десятин на душу, и у которых нет лошадей — не по бедности — таким дает земли — а потому, что живут по городами там у них достаточный заработок. Чиновники Крестьянского банка самовольно делают то, во что им не следует вмешиваться.

Л. Н.: По старому преданию опекают крестьян, думая, что опека им нужна, сами не сумеют свои дела решать. Регулирование сверху.

Мария Львовна рассказала, как знакомый старик хвалил крепостное время: хлеба были горы, сыты были, судов не знали, порядок был, а теперь суды, непослушание, забастовки.

Л. Н. теперь на правительство.

Л. Н.: Есть такой Молчанов, молодой человек, он мне пишет: «Хотя у меня правило — не писать тем, кто не отвечает, и вы два раза не ответили мне, все-таки пишу вам, и прошу написать мне, как вам живется при преступлениях, совершаемых правительством...»2 Повальное внушение! Того, что делают революционеры, не видят. Не дать захватить себя ни той ни другой стороне, не участвовать.

Тут вошла Софья Андреевна, и разговор перешел на другое.

Софья Андреевна жаловалась, что сучья лип затеняют ее комнату. Михаил Зорин, очень ловкий 50-летний яснополянский крестьянин, влез на липу и срубил сначала те сучья, которых не нужно было рубить, а потом уже те, которые мешали. Всем было как-то жалко, и расставались с сучьями, как с живыми существами.

3.

Л. Н.: Брайан — симпатичный, умный, мужественный, но, как европейские люди, малообразованный. У него шоры.

Мария Львовна: Его речи хорошие.

Л. Н.: Это его специальность.

Маковицкий Д. П.: Яснополянские записки 1906 г. Июнь

Ясная Поляна, 26—30 июля 1906 г.

Фотография С. А. Толстой

Николай Леонидович говорил о Думе, об убийствах, об Аладьине.

Софья Андреевна— хорошими!

Николай Леонидович: Это психоз.

Л. Н.: Да, это болезнь. Видеть только то, что правительство делает, находить все злым... И Сережа...

Кто-то

Софья Андреевна говорила о забастовках, снимании с работ в Ефремовском, Епифанском и Тульском уездах и что в Ясной не будет ничего. Но притом сказала, что имеет в Берлине на всякий случай положенные деньги, слава богу.

Николай Леонидович: А у Жекулиных (родителей его невестки) пришли к старику с хлебом-солью; говорят, что хотят его в члены Думы. До тех пор были самые хорошие отношения. Он уехал в Киев, на третий день сожгли все три имения. Пьянство и внушение агитаторов.

Софья Андреевна

Л. Н.: Лебон говорит: толпу легче обмануть, чем одиночек.

В 9.45 я ходил к больному на деревню. Мужики, едущие в ночное, с которыми поровнялся, говорили, что у Михаила Львовича забастовка, что сено возят себе мужики, что Толстой обижается (так говорил бывший ученик Л. Н. его первой школы), «а должен благодарить нас, что и мы так не поступаем».

Когда вернулся к чаю, Лев Львович рассказывал Доре Федоровне, что когда рассказывал отцу, что в Стокгольме на состязания женщин в плавании смотрят старики, Л. Н. сказал:

— Это варварство.

: В том ничего нет, они в костюмах, большее варварство это говорить.

Л. Н.: Это мне жаль.

Все мы рассмеялись на слова Доры Федоровны, как если бы их одобряли. Л. Н., наверно, почувствовал, какие мы ему далекие, как не придаем значения тому, чему он придает. Кажется, что больше ничего не говорил, раньше обыкновенного встал и ушел.

17 июня. «My friend — Dushan Macovicky, doctor. Mr. Tokutomi — my new friend»14*. Токутоми лицом похож на японского микадо Муцухито и на Г. М. Беркенгейма. Приехал прямо из Японии. Японский роман в русском переводе, находящийся в нашей библиотеке Ясной Поляны оказался его1.

Очень жаркий день. Л. Н. в полотняных портянках и сандалиях. Вышел в 2.30 позавтракать.

Токутоми — малый, низкого роста, широкобедрый, коротконогий. Голова наклонена вперед на короткой шее. Движения медвежьи, черные очки; благодарный. Илью Васильевича поблагодарил за уборку комнаты.

Л. Н. в последнее время под влиянием Хэйга перестал пить молоко и есть яйца. Утром пьет горячую воду с хлебом и маслом. Л. Н. часто не завтракает, даже чаще, чем завтракает, а иногда сядет к столу и поест, что́ остается холодное, не дожидаясь, пока согреют.

Л. Н. сел под вязами («на крокете»), ждал завтрака. Пришли Оболенские и Юлия Ивановна. Я пошел за Токутоми, он спал. Пока Токутоми пришел, Л. Н. говорил о японцах. Рассказал, как утром гулял с Токутоми, остановились около косца. Японец не видал такой большой косы, показывал, как у них маленькой косой — вероятно, серпом — косят, и Л. Н. повторил его быстрые движения, которые он при этом показывал. Л. Н. сам покосил, за ним японец — и хорошо. Удивительно, какой практический народ!

Л. Н. долго гулял, с 2.30 до 6.15, и купался с Токутоми в Воронке. Токутоми долго купался. Л. Н. не хотел лишать его удовольствия и ждал.

Токутоми вегетарианец. За столом Лев Львович советовал Л. Н. прочесть письмо Достоевского, очевидно к еврейке, о повести о евреях («Новое время», 15 июня)2.

Николай Леонидович говорил про статью Розанова3.

Разговор о Библии, Талмуде весь не расслышал.

Л. Н.— бедность мысли, чепуха. Я искал и ничего не мог найти. Есть выписки из него, ими я пользовался при составлении «Мыслей мудрых людей».

(В библиотеке есть только семь первых томов.)

Я спросил Токутоми, почему японцы могут так долго бегать. Ответил: «Потому что не едят столько мяса, как европейцы». На вопрос, почему так долго был в пути, три месяца, ответил: «Я христианин, пробыл три недели в местах, где проходила жизнь Иисуса». Его отец 85-летний читает каждый день правила Конфуция и сажает каждую весну деревца и другие растения.

Вечером приехал к Л. Н. юноша с матерью. Мать ждала в пролетке. Л. Н. о нем:

— Он в прошлом году был. Он удержался (т. е. не заразился революцией).

— особенно Евстигней — озлоблены. Знал, говорил и разделял все то, что пишет «Тульская жизнь». Осуждал правительство, надо убить Дубасова; есть умные, хорошие господа, которых целыми поездами выслали в Сибирь; правительство устроило белостоцкий погром; жидам надо равноправие; на землю жид не пойдет, а будет торговать в городах, он там нужен; Генри Джордж не годится, нужно отчуждение всей не крестьянской земли и отдача ее одним крестьянам. Мы еще терпим, но иногда выхода нет, кроме погромов усадеб.

Л. Н. очевидно страдал, слушая это, как вообще страдает во все время революции. Мария Львовна говорила еще что-то. После Л. Н. сказал:

— Тут доводами ничего не достигнешь, тут настроение надо изменить, а это можно только делами, жизнью, не словами. За его взглядами есть чувство злобы, ненависти. Тут как рогульки, наклоненные на себя и сцепленные — не разъединишь, расправляя одни концы, а надо расправить корни. Не Евстигнея, а Илюшу убедишь умственными доводами. Прошлый раз говорил про пытки...

Мария Львовна: Я чувствововала, что при Евстигнее о боге заговорить мне нельзя; при Тарасе и других говорила бы.

: Если б я был помещиком в Ясной Поляне, я отдал бы крестьянам половину дома, учил бы их детей вместе с моими, поле разделил бы и вместе работал бы.

Л. Н.: Что же тебе мешает это делать? Прекрасно. Это такое дело, на которое можно жизнь положить.

Лев Львович: У меня имения нет.

Л. Н.

Лев Львович: Связан детьми и семьей.

Мария Львовна еще говорила про речи Евстигнея: «Графа книжки я читал, пишет то... Да жизнь какова! Вы как живете, а мы как?»

Л. Н. на взгляды Евстигнея смотрел, скорее, с грустью. Потом заметил:

— Сознание народа растет так, как Паля будет расти; у него будут усы, так и религиозно-нравственное сознание растет. Что оно создаст, нельзя предсказать. К монархическому строю нельзя вернуться. По конституциональному — еще хуже... Анархисты: Бакунин, Кропоткин, Реклю очень хорошо критикуют несостоятельность правительства. Бакунин ничего не строит. Кропоткин, Реклю — очень недостаточно.

Софья Андреевна спросила, какой веры Токутоми.

Л. Н.: Христианской. Мать его — протестантка, отец — конфуцианец. У них несколько вер. Конфуцианство, буддизм. У народа — шинтоизм. Это боготворение Микадо, предков; нравственные законы — довольно необоснованы. Мне ему надо задать много вопросов, даже напишу их.

Николай Леонидович: Японцы готовятся к войне с нами, очень быстро, основательно. А другие страны: Англия, Германия, Франция, особенно Франция и Германия, не могут дальше вооружаться. Финансовых средств не хватает. Французский министр финансов прямо заявил, сколько миллионов не хватает и нельзя добыть.

«Каждый день упрекаю себя, что ел лишнее».

Примечания

1 июня

1 Письмо Э. Розенталя из Нью-Йорка.

2 Ст. Н. А. Карышева «Землевладение в Западной Европе и России» (, кн. 12).

2 июня

1 Я. А. Бодуэн де Куртенэ«туранской теории».

2 В этот день С. А. Толстая записала в «Ежедневнике»: «Я и еврей-фотограф фотографировали детей, меня, Леву и Льва Николаевича». Часть фотогр., сделанных Любошеем (Любошицем), хр. в ГМТ. Просьбу Т., очевидно, он выполнил. В дн. П. А. Сергеенко 2 июля отмечена встреча с Любошеем; видимо, с его слов, записано: «Когда он уезжал из Ясной Поляны, Л. Н. догнал его и попросил его передать мне сделанные Любошицем фотографии. — Он этим интересуется» (Рук.).

3 В. И. Гурко выступал в прениях по агр. вопросу. Он привел след. данные: «Во Франции 50% населения не занимается земледельческим трудом, в Германии — 64%, а в Англии целых 85%. (Р. вед.«О значении русской революции» (т. 36, с. 329).

3 июня

1 Покушение на Неплюева было произв. 14 мая (см. НВ, №№ 10836—10837 и 10840, 15—16 и 19 мая).

2 Покушение на Альфонса XIII и его жену 18 мая (НВ—10841, 19—20 мая).

3 Шеф жандармов и гл. нач. III отд. Н. В. Мезенцов был убит С. М. Степняком-Кравчинским 4 авг. 1878 г. (Т. читал об этом в ст.: О. С. Любатович. Далекое и недавнее. — Б, № 5, с. 210).

4 N. N. Б, 1906, № 5). В это время в «Круге чтения», печаталась повесть Т. «Божеское и человеческое». Отд. детали сближают сцены казни Каляева и казни Светлогуба.

5 30 мая М. И. Гольдберг послал Т. на отзыв свой перевод д. 2-го драмы А. К. Толстого «Царь Федор Иоаннович». 6 июня Маковицкий отв., что у Т. нет времени на просмотр рук., и возвратил ее (т. 76, с. 284).

6 Сообщ. Петерб. судеб. палаты опубл. в Р. вед.

7 См. запись 30 янв. 1905 г.

8 P. Birukoff. Leo Tolstoy, his Life and Work. Revised by L. Tolstoy. L., 1906 (Япб). Бирюков писал С. А. Толстой 7 июня н. с., что т. I «Биографии» появился на всех европ. яз., но он посылает ей англ. изд., т. к. находит его самым лучшим.

9 «Паломник» (1904) и просит высказать о ней свое мнение. Репродукция картины опубл. в: «Zeitschrift verbindende Kunst», Bd. XXII, 1910, S. 57. Puster-Cal — одна из долин в Восточных Альпах.

4 июня

1 Указ. кн. G. , кн. V. гл. 1, р. 320—321 (пометы).

2 Г. Мюллер (псевд.: Selbstdenker) прислал Т. свою брошюру: «Wahrheit und Irrtum der materialistischen Weltanschauung. Ein Beitrag zur Befreiung aus hypnotischem Barnn». Von einem Selbstdenker. Zweite umgearbeitete Auflage. В., 1906. В письме от 23 июня н. с. Мюллер просил известить его о получении брошюры и высказать свое мнение о ее содерж. Отв. Маковицкий (т. 76, с. 285).

1 С. Л. Толстой женился на М. Н. Зубовой. 4 июня ему была послана из Ясной Поляны поздравительная телегр. (т. 76, с. 160).

2 Указ. кн. G. Le Bon, кн. V, гл. 1, р. 308—309 (пометы).

1 Т. передал Ю. Д. Беляеву переведенное им из «Standard» краткое изложение проекта Г. Джорджа и написанное к нему заключение. Фельетон Беляева «У Льва Николаевича Толстого» опубл. в НВ, № 10867, 16 июня. Заключение Т. легло в основу ст. «Единственное возможное решение земельного вопроса» (т. 36).

7 июня

1 Ш. Боне-Мори посетил Ясную Поляну в авг. 1896 г. Он прислал Т. журн. «Revue des Etudes Franco-Russes», № 6 со своей ст. «Léon Tolstoï et l’idée de Patrie», в к-рой рассматривал эволюцию взглядов Т. на христианство и патриотизм на примере «Севастопольских рассказов» и др. соч. Т. Ст. Т. «Христианство и патриотизм», написанная в 1894 г. (т. 39), была тогда же изд. на франц. яз.: «L’esprit chrétien et le patriotisme». Р., 1894.

1 Р. вед., №№ 149—150, 9—10 июня.

2 В экз., редактировавшемся Гусевым, слово тот переделано на тут«ему не довелось» (ТВС II, с. 138).

3 М. Меньшиков. Письма к ближним. — Две интеллигенции (НВ

4 Стеногр. запись выступлений А. С. Стишинского и Л. И. Петражицкого в Думе по агр. вопросу опубл. в Р. вед., №№ 132—133, 20—21 мая.

5 Т. продолжал работу над ст. «О значении русской революции», начатой в марте.

1 Из «Евгения Онегина» Пушкина (гл. VIII, строфа X).

12 июня

1 Письмо П. Л. Успенского от 31 мая.

2 А. М. Добролюбов был приговорен к тюремному заключению осенью 1903 г.

1 Запись Маковицкого позволяет исправить ред. дату в Зап. кн. Т. с 9 на 13 июня. 3 июля Т. переписал ту же мысль в Дн. (см. т. 55, с. 375, 231).

2 ВВ, № 4.

3 «Посредником» было изд. «Христианское учение» (М., 1906). 18 февр. Моск. ценз. комитетом на кн. был наложен арест.

14 июня

1 М. . Письма к ближним. — Ночные тени. — Новые Прометеи. — Скучающий народ (НВ, № 10862, 11 июня).

15 нюня

1 Записка Т. неизв.

2 «Послать книги, я выберу» и рукой неизв.: «Посланы в июне».

16 нюня

1 Алеша, прозванный Горшком, — яснополянский крестьянин, работавший в 1860-х гг. у Толстых пом. повара и дворником. О нем Т. написал в февр. 1905 г. рассказ «Алеша Горшок» (т. 36).

2 Письмо М. М. Молчанова от 11 июня. На это и 2 предыд. письма Т. не отв. На след., от 4 июля, Т. отв. 13 июля (т. 76. с. 177).

3 У. Дж. Брайан посетил Т. 5 дек. 1903 г.

1 Кэнд’иро Токутоми пробыл в Ясной Поляне с 17 по 21 июня (см. ЛН, т. 75, кн. 2, с. 167—202). Его роман «Нами-ко» переведен на рус. яз. и опубл. в МБ, 1905, №№ 1—4 (Япб).

2 «Неизданное письмо Ф. М. Достоевского» — письмо к Ю. Ф. Абаза от 15 июня 1880 г. (НВ

3 В. Розанов. Евреи и не евреи (там же).

Сноски

1* «Дорогой великий вождь людей!» (англ.).

2* Ред.

3* «Величайший гипнотизер мира...» (нем.).

4* наука (нем.).

5* Мыслитель (нем.).

6* Н. Н. Гусевым здесь и ниже отчество исправлено на «Алексеевну». — Ред.

7* нем. Schluss).

8* равновесие (франц.).

9* Барятинский и Орлов-Давыдов — родственники Евгении Сергеевны.

10* единый налог (англ.).

11*

12* цветочную пыльцу.

13* национальная гвардия (франц.).

14* «Мой друг — Душан Маковицкий, доктор. Мистер Токутоми — мой новый друг» (англ.).

Раздел сайта: